— Значит, мне повезло.
— Как и псу, которого она лечила. Без нее он бы умер. Всем в округе известна ее самоотверженность.
«По сто евро за ночь», — ехидно подумал я, но тут же одернул себя: в конце концов, она впустила меня в дом, не зная, кто я такой, поверила, едва взглянув на мое растерянное лицо.
— Она так искренне хотела мне помочь и была, на мой взгляд, излишне доверчива, даже именем моим не поинтересовалась. В наше время, когда вокруг все только и кричат о том, какой опасной стала жизнь…
— У нас пока тихо.
Я выпил вторую чашку кофе, после чего решил, что имею полное право позвонить механику.
Он долго расспрашивал меня о симптомах, предшествовавших аварии, задумался, выдвинул два-три предположения и наконец сказал, что не уверен в возможности ликвидировать поломку на месте и через двадцать минут приедет с аварийным тягачом. У меня оставалось время, чтобы привести себя в порядок, и я направился в спальню.
Просторное помещение, которое ночью я принял за вестибюль, в действительности оказалось своего рода галереей, в которую выходило несколько комнат. Справа застекленные двери без занавесок смотрели во двор. Стены оклеены поблекшими обоями в стиле «модерн». Местами обои отваливались, и под ними проглядывала почерневшая от влажности штукатурка. Большие прямоугольники не обесцвеченных солнцем обоев свидетельствовали о том, что некогда на стенах висели картины. Никакой мебели, только в углу, прямо на полу — старая пишущая машинка «Ундервуд» — похожая была у моей матери. Я подошел, нажал на несколько клавиш — машинка в рабочем состоянии. В глубине комнаты в стене зияла дыра: там когда-то был камин. Я понял, почему в спальне Сариной матери стояли дешевые, купленные, скорее всего, в «Икее» кровать и шкаф, никак не соответствовавшие стилю и дивным пропорциям галереи. Вся красивая мебель была продана, взамен купили самую дешевую, чтобы было на чем спать и есть. Сара запросила с меня сто евро за комнату не от жадности, а горошек, который чистила Мадлен, наверняка выращен на собственном огороде.
Час спустя механик вынес свой вердикт: сломана важнейшая деталь, повреждены еще две или три, менять нужно все. У Жерома в запасе таких деталей нет, так что придется заказывать их у производителя.
— Это займет несколько дней. Сегодня четверг, раньше следующей недели мы их не получим.
Я был в бешенстве. Какого дьявола я купил иностранную машину, поверив рекламным посулам? Впервые в жизни я соблазнился эстетическими достоинствами вещи, от которой требовалось только одно — выполнять свое функциональное предназначение, причем сделал это с благословения бухгалтера и мадемуазель Ламбер, которая была моим критиком и совестью одновременно! Она тогда заявила, что человеку, который работает больше, чем развлекается, хотя бы орудия его труда должны доставлять удовольствие.