— Верно, но мы считаем, что это не наш человеческий замысел, а опосредованный через нас замысел Высшего разума, — она улыбнулась, по-видимому желая смягчить упорное стремление оставить за собой последнее слово, — сиречь Божественный.
Поняв, что любая моя реплика послужит поводом для продолжения разговора, я тоже улыбнулся и молча кивнул.
Смертность сделалась всеобщим органическим пороком, уродством, которое мы уже не замечаем и не считаем ни за порок, ни за уродство.
Николай Федоров
Перипетии этого дня, и особенно наш разговор, дались Полине нелегко: должно быть, она воспринимала его как некоторое предательство по отношению к своему злополучному Общему делу. К вечеру она была еле жива и, отправившись в постель очень рано, успела, пока я плескался под душем, уснуть тяжелым, воистину мертвым сном.
Наутро, когда я, отлично выспавшись, готовил себе завтрак, она все еще продолжала спать, сохраняя полную неподвижность. Получалось, что если в первые сутки после рекомбинации она была совершенно неуязвимой, подлинной суперменшей, то теперь за это приходилось расплачиваться повышенной возбудимостью и болезненными, по-видимому даже опасными, физиологическими реакциями на психологические Проблемы, и, как это скажется на ней впоследствии, оставалось только гадать. Так что об абсолютной благотворности сеансов рекомбинации не могло быть речи, а думать следовало лишь о соотношении благотворности и вреда.
Впрочем, у меня и без этого было о чем подумать. Я пытался трезво осмыслить полученную вчера информацию, и пока без большого успеха. Мысли вертелись вокруг двух полюсов. Здравый смысл подсказывал, хотя и несколько туповато, простейшую версию: компания талантливых ученых, сбрендившая на идеях безумного философа и собственной вздорной мечте избежать естественной смерти, нашла способ изменять людей физически и психически, превращая их в монстров, и занята болтовней о бессмертии и всеобщем воскрешении, а на самом деле все это сплошная чушь и коллективный бред и серьезных сил на их стороне нет.
Что же, сформулировано неплохо. Естественно, все так и есть. Отсюда простой практический вывод: ноги в руки — и до свидания.
Подожди, Крокодил, не высовывайся: все равно решать буду я, ибо я владею Пальцем. И давай-ка без спешки. У них тоже есть руки, и они могут оказаться достаточно длинными.
А на другом полюсе все это выглядело иначе. Полина точно не сумасшедшая и не дура, голова у нее превосходно работает, и она не врет, говорит то, что думает. Стало быть, хотя разговоры о воскрешении и похожи на абракадабру, его надо признать реальным, равно как и существование скрытого для посторонних глаз, но хорошо организованного мира, круга сторонников, обладающих властью и средствами. И тогда есть смысл, и даже необходимость сотрудничать с ними.