Почему тебя что-то кольнуло, Хильда, когда ты увидела на улице своего ленивого одноклассника в обнимку с робкой брюнеткой в сережках? Он по сей день и нераспространенного предложения не напишет без ошибок. Уж это точно.
И что, собственно, изменилось от того, что Йохансон теперь рецензирует не твои книги, а Аннины? Почему ты опять делаешь какие-то выводы? Хильда, выпей чаю, не кури без конца. Можешь принять и чего-нибудь покрепче, только не впадай в истерику.
Когда Феликс еще был Хильдиным мужем, ты на одном пикнике у озера напилась в дым. На тебе была белая юбка с кружевной отделкой и белая блузка. Ты с дурным воплем бросилась вплавь. Озеро было тинистое, водоросли путались в твоих длинных волосах, и именно Марк, а не Феликс, со смехом вынес тебя на берег. Другие тоже потом купались, но тины, водорослей и даже кувшинок в озере не было.
Слишком поздно, вы не находите? Хильда возмущена, ведь звонок может разбудить Марка. Звонит молодой журналист. Это неприлично, так не делается, я работаю, детский сон, мои дорогие минуты, что вы себе вообразили, между нами бездна принципов, уже ночь, мой муж спит и вообще он невротик. Ну, на полчасика, не больше.
Хильда, конечно, выглядит смешной. Это тебе не в новинку. Хватаешься за одно, другое. Пудра, резинка для волос, туфли. Ты работаешь! Быстрее старые рукописи из стола. Свечи!
Марк, миленький, сейчас сюда заявится этот Агнис. Ты знаешь, какое самоубийственное время, я не могла отказать. Спи, мы тихонечко. Люблю, люблю, люблю. С головы до ног.
Луна выцвела и маячит истончившимся, печальным ликом. Ты — мать семейства, Хильда? Ты просто мать, потому что семьи тут нигде нет. Бывает несколько секунд в день, но это только секунды, да и ты в это время другая. Алиса не росла и никогда не будет расти в колбе. Достаточно того, что ты сама выросла в заповеднике и к тому же под пленкой. Эпоха диктует другое.
Хильда ведет Агниса под руку, чтобы он не споткнулся. Ты вталкиваешь его в машину и велишь успокоиться. Я никуда не денусь, не хнычь, успокойся, я не брошу тебя на улице, перестань. А теперь спи, поговорим завтра. Ты укрываешь хмельного юношу, ожидаешь немного, пока он не уснет, и бросаешься обратно в машину. В три часа ночи ты стучишь, звонишь, колотишь в двери Орфея. Ночная хищница, вот ты кто! Перед тобой стройный торс индейца и душа, которая только что была — на лестнице, у дверей, на кнопке звонка, а теперь ее уже нет. Где?! Когда Орфей засыпает, ты ковыляешь в прихожую, чтобы одеться в обратную дорогу. У телефона толстый конверт. Ты, помедлив, открываешь. Фотографии. Какая-то невыразительная голая блондинка со спины. Никакой пикантности, обычная театральная поза и простецкая, простецкая, простецкая задница. У тебя все переворачивается в желудке, но ты несешься на сто сорок, не реагируя на красный свет. Хильда забирается Марку под руку и закрывает глаза.