— Значит так, товарищ полковник, — генерал сделал глубокий вдох, медленно выдохнул и, цедя слова сквозь зубы, продолжил. Я командую дивизией рядом с границей. В четырех километрах от нас изготовившийся фашист! Если мое решение лично вам не нравится, то пишите рапорт.
— Приказа у нас вами нет, а с меня спросят за ваше самоуправство.
— Я знаю, но снять меня с должности вы не можете!
— Могу временно отстранить!
— Так давайте! И сразу принимайте дивизию! — усмехнулся генерал, доставая из портсигара папиросу. Отступить ему нельзя.
Тугаринов покраснел: поступи так, начнет полностью отвечать за последствия. И комдив знает, что на это он не пойдет. Как хорошо ему, десять лет в автобронетанковых войсках, а он, всю жизнь отдавший кавалерии, лишь недавно назначен в штаб формируемого 14-го мехкорпуса.
Кто, как не красные всадники должны быть готовы к маневренной войне! Может и так, но ему запутаться можно в этих бензовозах, передвижных мастерских, танконедоступной местности, где лошадка бы прошла, и прочем хозяйстве, воняющем неприятным для него запахом из отрыжек масла и бензина[575].
Однако определенный опыт финской войны Тугаринов имел. «Гладко было на бумаге, но забыли про овраги». А если этот безумный комбат прав?
Его поведение логично объясняло, почему не доведен до них приказ и отсутствие телефонной связи. Но почему в дивизию не прислали хотя бы делегата с пакетом? Может, он к ним не дошел? Убили? Но до УРовца ведь кто-то добрался! Черт возьми! Господи! Где приказ? Дайте приказ!
Стрелки на стене отметили три часа тридцать пять минут.
— Немцы поднимают аэростаты!
Как и прошлый раз, караул не прошляпил появление в небе корректировщиков. Заметили за полчаса до войны и сразу доложили в штаб, ожидая указаний. Но что-то изменилось, минут на пятнадцать.
— Есть связь, товарищ генерал, и со штабом армии, — вбежал связист.
— Немедленно соединяйте!
Телефон резко и требовательно зазвонил сам.
Генерал-майор Губанов сорвал трубку.
— Товарищ генерал-майор… Что!? — глухой, безмерно усталый и бесцветный, голос Коборкова сообщил: в эту ночь возможен провокационный налет фашистских банд на нашу территорию. Командующий округом приказал на провокации не поддаваться; банды пленить, но государственную границу не переходить ни в коем случае!
Тугаринов немедленно успокоился. Армия сутью своей предназначена для законного лишения жизни, и всякая самодеятельность, не подкрепленная приказом свыше, недопустима.
Он подумал об этом Ненашеве.
Комбат из УРа молодец! Успел, таки, занять доты! И повезло ему с инициативой, угадал, какой последует приказ. Когда отобьют немцев, он лично напишет рапорт, с просьбой наградить майора. И как удачно начальник гарнизона распознал начало провокации, вовремя взбудоражил всех! Расцеловать бы комдива Азаренко!