Макмерфи прекратил спорить, понимая, что от капитана он ничего не добьется, и пару раз оглянулся, приложив ладонь ко лбу.
— Какую лодку мы наняли?
— Вот эту. «Жаворонок». Ни один из вас не ступит на борт, пока у меня не будет подписанной бумаги, освобождающей меня от ответственности. Ни один.
— Я не собирался нанимать лодку только для того, чтобы мы целый день сидели и смотрели, как она болтается у причала, — сказал Макмерфи. — У вас в этом сарае есть телефон? Пойдемте проясним это дело.
Они поднялись по ступеням к магазину и зашли внутрь, оставив нас жаться друг к другу под насмешливыми взглядами бездельников, которые разглядывали нас, хихикали, подначивали друг друга, тыча кулаками в ребра. Ветер раскачивал лодки на швартовых, прижимал их носом к мокрым ребристым покрышкам вдоль пирса с таким звуком, словно они смеялись над нами. И вода под лодками тоже хихикала, а над дверью магазина красовалась вывеска, на которой можно было прочесть: «МОРСКАЯ СЛУЖБА — ВЛАДЕЛЕЦ КАП. БЛОК», — и она взвизгивала и скрипела, когда ветер раскачивал ее на ржавых крюках. Ракушки, облепившие сложенные в кипу канаты, — четыре фута над водой, — обозначавшие линию прилива, свистели и щелкали на солнце.
Ветер стал холодным и задувал снизу; Билли Биббит снял зеленую куртку и отдал ее девушке, и она натянула ее поверх своей крошечной тоненькой футболки. Один из бездельников продолжал к ней прикалываться:
— Эй, белобрысая, тебе нравятся такие сопляки? — Губы у парня были очень темные, а под глазами лежали лиловые тени. — Эй, ты, белобрысая… эй, ты, белобрысая… эй, ты, белобрысая…
Мы сгрудились поближе, защищаясь от ветра.
— Скажи мне, белобрысая, тебя-то за что определили?
— Ха, Перс, да она у них для лечения!
— Это правда, белобрысая? Тебя наняли для лечения? Ну ты, белобрысая, даешь!
Она подняла голову и спросила нас взглядом, где те бесстрашные горячие парни, которых она видела недавно, и почему бы им не заступиться за нее? Никто не ответил на ее взгляд. Вся наша кипучая и могучая сила только что поднялась по ступенькам, обняв за плечи лысого капитана.
Она подняла воротник куртки, закрывая шею, крепко прижала локти к бокам и отошла от нас по причалу как можно дольше. Никто за ней не двинулся. Билли Биббит трясся от холода и кусал губы. Парни у магазина о чем-то пошептались и снова разразились хохотом.
— Спроси ее, Перс… давай!
— Эй, белобрысая, а ты заставила их написать расписку — дескать, случись чего, они не в претензии? А у нотариуса заверила? Мне сказали, если один из ребят вывалится из лодки и утонет, родственники всех затаскают по судам. Об этом ты подумала? Может быть, тебе лучше остаться с нами, белобрысая?