Пролетая над гнездом кукушки (Кизи) - страница 202

вместо того чтобы рисковать, впуская ее через вестибюль, где может оказаться ночная надзирательница. А после этого — открыть изолятор. Разве это не настоящий райский уголок для любовников, — хоть медовый месяц там проводи. Исключительно уединенное место. («А-а-х, Макмерфи», — только и пытался выговорить Билли.) И выключить свет. Так что надзиратель ничего не сможет разглядеть. И закрыть двери спальни, чтобы не разбудить всех слюнявых Хроников в отделении. И вести себя тихо; мы же не хотим их беспокоить.

— Ах, М-м-м-ак, давай, — сказал Билли.

Мистер Теркл все продолжал кивать и трясти головой, похоже было, что он наполовину спит. Но когда Макмерфи сказал: «Полагаю, что дело чудненько улажено», мистер Теркл ответил: «Нет, не ф-фполне» — и продолжал стоять, ухмыляясь, в белой куртке, с лысой желтой головой, качающейся на конце шеи, словно шарик на палочке.

— Ну, давай, Теркл. Тебе тоже кое-что перепадет. Она должна принести с собой пару бутылок, — настаивал Макмерфи.

— Следует прибавить, — сказал мистер Теркл.

Его голова покачивалась и тряслась. Он действовал так, словно был вполне способен бодрствовать. Я слышал, что днем он работает в другом месте, где-то на ипподроме.

Макмерфи повернулся к Билли:

— Теркл требует более выгодного контракта, Билли-Бой. Насколько дорога тебе потеря застарелой девственности?

Но прежде чем Билли сумел справиться с заиканием и ответить, мистер Теркл покачал головой:

— Не в этом дело. Не в деньгах. Она ведь принесет с собой побольше, чем бутылку, не так ли, эта сладкая штучка? Вы, ребята, могли бы поделиться со мной кое-чем большим, нежели просто бутылка, разве не так? — И он ухмыльнулся во все лицо.

Билли чуть не взорвался, пытаясь, преодолев заикание, выговорить что-то насчет того, что только не Кэнди, только не его девушка! Макмерфи отвел его в сторону и сказал, чтобы на этот счет он не волновался, — к тому времени, когда Билли закончит со своим делом, Теркл будет уже таким сонным и таким пьяным, что не сумеет засунуть свою морковку даже в лохань для стирки.

Девушка снова опаздывала. Мы сидели в дневной комнате в пижамах и слушали, как Макмерфи и мистер Теркл травят армейские байки, передавая один другому сигарету мистера Теркла. Они очень смешно ее курили: затягивались и держали дым в легких, пока у них глаза не лезли на лоб. Хардинг спросил, что за сигарету они курят и отчего у нее такой подозрительный запах, и мистер Теркл ответил высоким, задыхающимся голосом:

— Это обыкновенная старая сигарета. Хи-хи, да-да. Хочешь затяжку?

Билли нервничал все больше и больше, он боялся, что девушка не придет, очень боялся. Он то и дело спрашивал, почему все мы не идем спать, а сидим здесь в холоде и темноте, словно собаки, которые на кухне ждут объедков, но мы только ухмылялись ему в ответ. Никто из нас не хотел спать; было так приятно расслабиться в полутьме и слушать, как Макмерфи и мистер Теркл рассказывают байки. Никого не клонило в сон, более того, никто не тревожился о том, что уже пробило два часа ночи, а девушка все еще не появилась. Теркл предположил, что она, может быть, опаздывает потому, что в отделении темно и она не может понять, в какое окно ей влезать. Макмерфи сказал, что это — несомненная правда, и оба они принялись бегать туда-сюда по коридорам, поворачивая все выключатели, они даже готовы были включить большие лампы в спальне, которые зажигались при подъеме, когда Хардинг остановил их, сказав, что тогда и все остальные мужчины повыскакивают из кроватей, чтобы получить свою долю удовольствия. Они с ним согласились и вместо этого включили все лампы в кабинете доктора.