Эта особа, как Ян и говорил ему, действительно была необыкновенной красавицей, но именно редкая красота делала ее еще более опасной. Несомненно, она не была той женщиной, которая нужна Яну, той, которая сидела бы дома, стирала, готовила и растила детей. Слава Богу, Ян сразу увидел преимущества новой работы, предложенной ему, несмотря то, что его продвинули по службе у Рубинштейн: по случайному совпадению, как считал Ян, оба шанса выпали ему одновременно. Совпадение? Виктор ни минуты этому не верил. Старая ведьма что-то узнала. Ну, так он перехитрил ее в конце концов. И он опять обретет возможность не спускать глаз со своего наивного, доверчивого брата и проследить, чтобы тот не наделал ошибок.
Людмила снова обратила внимание, как Ян повернулся к Виктору, словно испрашивая разрешение говорить. Его не последовало, и Ян, запинаясь, сказал:
— Людмила, я рассказывал Виктору, какое глубокое впечатление произвели на меня твои способности, твое чутье в области косметики. Когда-нибудь, надеюсь, довольно скоро, возможно, ты сможешь работать со мной в Нью-Джерси.
Нью-Джерси! Ей стало нехорошо. Она прикусила губу, словно превозмогая боль, да так оно и было. Ее ребенку исполнилось бы сейчас… Она склонила голову, с трудом сдерживая невольные слезы, набегавшие на глаза.
— Что-то случилось?
— Нет-нет, я обожгла язык кофе.
Обеспокоенный вид Яна привел Виктора в ярость. В этой женщине таилось нечто загадочное. Ему это не нравилось; ему не нравилась она, решил он. Что ж, Ян скоро будет слишком занят, и у него не останется времени думать о ней. Работа для Людмилы в Америке вместе с Яном? Никогда! Он позаботится, чтобы этого не произошло. Виктор подозвал официанта и попросил счет.
По дороге обратно в салон Людмила спросила:
— Мадам знает?
Ян казался опечаленным.
— Нет, еще нет. Я собирался сказать ей сегодня днем. Ческа говорила, что она уедет только завтра, а я не хотел, чтобы у нее оставалось достаточно времени на попытки отговорить меня. А теперь мне придется трусливо посылать свое заявление об уходе по почте.
— Когда ты уезжаешь?
Ян грустно улыбнулся:
— Нельзя ничего сказать заранее, когда имеешь дело с Рубинштейн. Я вполне готов представить им уведомление о расторжении контракта на любых условиях и подождать, пока они подберут мне замену, но как только мадам Рубинштейн поймет, что я серьезно намерен уйти, вполне вероятно, что она вышвырнет меня в двадцать четыре часа.
— Надеюсь на это, — раздраженно вмешался Виктор.
Дул холодный ветер. Людмила подняла воротник своего пальто. Вот теперь задрапированные черным окна полностью соответствовали моменту. Она тоже скорбела; она скоро лишится единственного настоящего друга, и в верхнем эшелоне империи Рубинштейн не найдется никого, кто захотел бы помочь ей самой подняться на вершину.