— Когда ты прекратишь фокусничать? Когда ты намерена начать работать в фирме? — на сей раз довольно резко спросил Бенедикт. — Тебе уже двадцать три, двадцать четвертый. Ты оказываешь хорошее влияние на Чарли, и ты могла бы очень помочь мне здесь… развлечь, составить компанию во время деловых поездок. Тебе не будет особенно трудно. Я знаю, ты быстро соображаешь, и ты будешь моментально схватывать все, что необходимо для бизнеса. Когда тебе исполнится двадцать пять, я в любое время могу пригласить тебя в совет директоров. Но я не намерен этого делать, пока ты не проявишь минимальный интерес к делу и не проработаешь в компании по крайней мере пару лет.
Сьюзен поспешно поцеловала отца в щеку.
— Папа, обещаю, скоро я дам тебе окончательный ответ. — Она знала, что ей придется это сделать в конце концов. Вскоре последует ультиматум, который она не сможет оставить без внимания. Отец может согласиться, хотя и неохотно, с единственным объяснением того, почему она не хочет работать в фирме: если она решится выйти замуж за Алекса. Ох, жизнь, оказывается, довольно скучная вещь.
Через весь зал Сьюзен увидела, как в дверях появился ее брат Чарльз, чтобы присоединиться к ним за кофе. Он выглядел мрачным и печально качал головой, очевидно, принимая соболезнования метрдотеля, знавшего их обоих с детства. Несмотря на отсутствие его обычной веселой, беспечной улыбки, Сьюзен воспряла духом. Можно позавидовать девушке, которой посчастливится подцепить такого жениха. Он унаследовал привлекательную внешность их высокого, темноволосого, красивого отца, пусть даже, как она была вынуждена признать, финансовый гений отца ему не достался. Как частенько говаривала их мать, отсутствие таланта компенсировалось тем, что он обладал «самым добрым и мягким характером в мире». У Сьюзен в ушах еще звучал мамин голос.
Проглотив комок в горле, она молилась про себя, чтобы отец не был очень суров к Чарльзу в Нью-Йорке. Теперь дома не осталось никого, кто мог бы приглядеть за ним.
В тусклом свете зимнего утра вокруг головы отца возникло странное сияние, напоминавшее нимб. Хотя совещание, которое Чарльз открыл ровно в восемь, требовало полной сосредоточенности, он, как это часто случалось, размечтался. Нимб натолкнул его на воспоминание о картине на религиозную тему, которую он едва не купил у девушки, встреченной на лыжных склонах Сент-Морица. Он слепо смотрел на длинный список, лежавший перед ним на столе. Интересно, где она сейчас? У нее была восхитительная фигура, но она каталась на лыжах лучше, чем рисовала. Он не купил картину, а она отвергла его попытки заполучить ее в постель. Это произошло около двух лет назад, первый, но отнюдь не последний отказ, который он получил.