Чарльзу казалось, что последние несколько месяцев он живет в эпицентре урагана. Ему на стол нескончаемым потоком шли документы с фабрик, из лабораторий и офисов со всего мира. Предполагалось, что он должен изучать рекомендации по выпуску новой продукции, заниматься проблемами сбыта и планированием сбыта. Он являлся членом различных комитетов, что означало, например, следующее: отдел рекламы дожидался теперь его замечаний в связи с программой нескольких новых рекламных кампаний, а отдел маркетинга дожидался одобрения по выпуску на рынок некоторых пробных партий, прежде чем представить бумаги на рассмотрение Норриса, который затем должен направить их со своими комментариями Бенедикту для окончательного решения.
Помимо прочего Чарльз не переставал изумляться, в каком напряженном темпе работает его отец. Как раз сейчас, после совещания, целью которого было оценить масштабы конкуренции в фармацевтической области, он чувствовал себя так, словно только что установил рекорд или сдал экзамены за семестр. Боже, как он устал разглагольствовать о предметах, которые давались ему с трудом. Он устал даже произносить названия химических веществ, не говоря уже о том, чтобы понимать принцип их действия, их свойства, запоминать их химические формулы.
С самого первого дня, когда он только начал работать в головном офисе, примкнув к узкому кругу личных помощников отца, он осознал одну ужасную и непреложную истину: он ненавидел фармацевтический бизнес и все, что с этим связано.
Слава Богу, Сьюзен вернулась домой в Нью-Йорк и помогала отцу наладить жизнь, нанимала и увольняла прислугу, открывала и закрывала дома, развлекала его, давала возможность посвящать фирме «Тауэрс» не только девяносто пять процентов его времени, как это было, по их подсчетам, при жизни матери, но целиком все сто. Разумеется, насколько они со Сьюзен могли судить, отец никогда не занимался тем, что не имело отношения к бизнесу.
Спорт его не интересовал; по-видимому, он никогда не устраивался в мягком кресле, чтобы просто почитать хороший роман, хотя частенько утыкался носом в какую-нибудь сугубо научную литературу. Даже Чарльзу было ясно, что его отец все еще заслуживает те эпитеты, которыми его регулярно награждала пресса — «привлекательный», «полный жизненных сил», «энергичный», — но не существовало и намека на то, что он встречается с женщинами. Странно!
Он знал, что Сьюзен это обстоятельство вовсе не кажется странным. Она даже взорвалась от возмущения, когда он поделился с ней своими соображениями. «Еще года не прошло, как умерла мама! Как ты только мог подумать такое!» — закричала она на него.