Находилась Строгановская школа в доме номер семьдесят один по Мясницкой улице. Раньше он принадлежал князю Салтыкову, теперь машинистам Бутенопам, но назывался по-прежнему домом Салтыкова. Это было большое двухэтажное аккуратное здание, с белыми круглыми колоннами у входа, с двумя флигелями. От улицы оно отделялось резной чугунной решеткой.
Лилье сам три года назад вышел из этих стен, поддерживал дружеские связи с надзирателем этой школы Христианом Ивановичем Гальфтером, который в годы его учения был просто преподавателем.
По широкой мраморной лестнице поднялись они на второй этаж, вошли в кабинет Гальфтера. Черный и длинноносый, как грач, надзиратель, сидя за столом, суровым взглядом окинул щупленькую фигурку Вани, взял из рук Лилье заявление Александра Кузьмича: «1849 года, июля 15 дня, я, нижеподписавшийся, даю сию подписку Господину Надзирателю Второй Московской Рисовальной Школы в том, что: определенного в помянутую школу сына моего Ивана Александровича Голышева обязуюсь не брать из заведения прежде окончания полного курса, в чем и удостоверяю свою подпись. Отец Ево родной мстёрский крестьянин Александр Кузьмин Голышев».
— Чем отец занимается? — спросил Ваню Гальфтер.
— Торгует, — ответил мальчик.
Потом надзиратель спросил, где и чему Ваня учился. Ваня, хоть и обмирал от смущения и страха, отвечал толково. Гальфтер смягчился, сказал, что примет его в школу, только сейчас — каникулы, занятия начнутся в августе.
Ваня испуганно посмотрел на Лилье, но тот взглядом заверил его, что ничего страшного, а когда они вышли на улицу, сказал:
— Поживешь у меня, чего мыкаться туда-обратно.
Схитрил Лилье со своей протекцией при устройстве Вани Голышева в Строгановскую школу. Принимали в нее без испытаний всех мало-мальски грамотных мальчиков с одиннадцати лет. Да еще и обязательство от родителей брали, что не сорвут те своего сына с учебы раньше времени, а это нередко случалось с детьми из бедных семей. Так что, приведи Александр Кузьмич сына в школу сам, его все равно приняли бы.
И совсем не из добрых побуждений вызвался Лилье помочь Александру Кузьмичу с устройством сына. Он сразу же впряг мальчика в свои дела, и с утра до вечера Ваня скреб полы, чистил сапоги и ботинки, бегал в лавку с поручениями Лилье и рабочих литографии.
В литографию Ваня сразу зачастил. Замирал перед литографской машиной, глядя, как рабочий вручную печатает картинки. Мальчику разрешали подержаться за деревянные ручки стана, класть листы под вал-пресс, а потом аккуратно складывать их стопами у стены.
Ваня брал оттиснутые листы с блестящей, непросохшей краской и рассматривал их. Баба Яга ехала на свинье, под картинкой было написано кривыми буквами: «Яга едет с крокодилом драться на свинье с пестом, да у них же под кустом скляница с вином». Ради смеха рабочие подсовывали мальчику картинки типа: «Плящущая девка» с подписью: «Перед мальчиками ходит пальчиками. Перед зрелыми людьми ходит белыми грудьми», — и хохотали, забавляясь смущением Вани.