— Что же скажет Саша? Боже мой… — простонал Кудриков, и с выдохом будто сбросил тяжкий груз с плеч. — Постойте, какая Саша?.. Сьюзи! Конечно же Сьюзи!
— Я должен привести двадцать три головы из Наварро в Джонсон… — прохрипел он, скользнул языком по сколотым в драках зубам и сплюнул.
Сьюзи просила купить ей чулок в платяной лавке Мэтью Хэйли. Да, один чулок. Она одноногая, моя Сьюзи. В семнадцать лет, когда она с отцом перегоняла молодняк на ранчо дяди Боба, её укусила змеюка. Отец скакал весь день, загнал лошадь и последние шесть миль нёс дочурку на руках. Ровно в полночь двадцатого июня 1878 года, чтобы спасти девочке жизнь, док Спэйси открамсал её прелестную ножку.
С тех пор минуло почти двадцать лет. Разные белоручки, вроде банкира Сильверстоуна родом из Йорка, брезгливо отворачиваются, глядя на моего прихрамывающего ангела. Но я так скажу — когда Сьюзи выхрамывает, изящно переставляя деревянную подпорку, мелодично постукивая ею об пол, по красоте с ней не сравнится ни птица павлин, ни даже звезда «Шоу дикого Запада» — Энни Уэкли. Без ноги даже сподручнее, что касается, ну вы понимаете… Пусть дамы прикроют свои очаровательные ушки. Я так скажу — у моей Сьюзи нет ноги, но всё, что между — наилучшего сорта, как виски мистера Джека Дэниела. Господь отнял у моей детки ногу, но одарил самым сочным плодом, что видел этот пустынный свет со времён Евы. Трое наших сорванцов и четыре дочурки тому подтверждение. Когда Сьюзи средь ночи забирается на меня, извивается, ревёт и стонет, будто чёрт — я боюсь её до безумия. И будто я не грабитель Билли Бой, пусть и в прошлом, а сопливый отрок преподобного Джонса.
Пещера осталась далеко позади. Как и пастбище, и холм, с которого Билл долго всматривался в облака над пустыней, залитой призрачным маревом.
Билли шёл, оставляя следы на песке, которые ветер тут же превращал в свей. Чуялся терпкий запах полыни, мимо прокатилось перекати-поле. Краснокожие считали, что перекати-поле докатывается аж до края света. И как только оно там оказывается, то тут же появляется в самом начале, чтобы проделать тот же путь, но уже другой дорогой.
— Где это я? Ничего не помню, чёрт возьми… — шептал Билл, теребя вязки потрёпанной шляпы.
Он вспомнил жаркое из баранины, которое забабахала Сьюзи перед его отъездом. Да, она просто сокровище — пусть кто-нибудь возьмётся утверждать обратное — падёт возле её ноги с простреленной башкой. Сьюзи добавляет в жаровню какие-то коренья, растущие неподалёку от колодца. Эти клубни по вкусу напоминают миндаль, а как хрустят! Да, Сью, вернусь и расцелую тебя от маковки до пятки, если увижу на столе нечто подобное.