Брин поскрёб затылок одним пальцем, будто деревяшкой, вздохнул и рассказал всё, что услышал от боцмана.
— Нового тут для нас, товарищ, ничего нет, — жёстким тоном произнёс Алексеев, — о «Петроградской боевой организации» мы знаем если не всё, то почти всё… Скоро будем её брать.
— И Тамаева?
— И Тамаева. Но если он ни в чём не виноват, мы его отпустим… Попусту держать не будем.
— Нас с Тамаевым это… — Брин не выдержал, вновь поскрёб дубовым ногтём затылок, — чуть один пограничный командир не застрелил. Мне показалось, что он Тамаича где-то видел и узнал.
— Пограничники это могут, — Алексеев улыбнулся краем рта, — мужики там служат суровые. Но если понадобится защита, обращайтесь к нам, в обиду не дадим, — Алексеев заскрипел кожаной курткой — кожа была новая, необмятая, — поднялся, подал Брину руку. — Мне пора. А вы с Виктором Ильичом посидите ещё немного, чаю хотя бы попейте…
Алексеев, скрипя курткой, ушёл, Брин, недолго думая, тоже поднялся.
— Стоп-стоп-стоп, Саня, — Крестов положил руку на его плечо. — Без чаю я тебя не отпущу.
— Вить, ну чего я буду тебя объедать, обпивать, обирать? — смущённо проговорил Брин.
Крестов придавил его рукою к стулу:
— Сиди! — поспешно метнулся к стальному, с ободранными боками сейфу, где у него, потеснив разные важные папки, стояли три кружки — на целую компанию, закопчённый, видавший виды чайник и коробка со специально приготовленной заваркой.
Чай был превосходный — из сухих корешков с добавлением чаги — берёзового гриба и трав душистых. Вроде бы и неведомых: Брин по запаху мог отличить одну рыбу от другой, даже один сорт коралла от другого, тонкий имел нюх, но специфический, морской, а вот все травы и цветы для него имели один запах, и Брин путал одуванчики с мятой, а крапиву с полынью.
— Бабуня тут одна меня сухотьем снабжает, — сказал Крестов, — большой специалист по этой части, умелая старушенция. Для особо почётных и дорогих гостей я делаю чай «фифти-фифти». Знаешь такой сорт?
— Нет.
— А вот, — Крестов достал из стола маленькую серебряную пачечку, бережно развернул её, отщипнул немного содержимого и кинул в поллитровую банку, где уже настаивался бабкин чай. — Это чай настоящий, — сказал Крестов, — из Сибири товарищи прислали. Китайский.
— Ну? — хмыкнул Брин. — Значит, наши туда ходят?
— Наши не ходят, но кое-кто к нам оттуда ходит, а наши ловят.
Чай Крестова понравился Брину: душистый, тёмный, сладкий. К чаю Крестов выложил два кусочка сахара, попили превосходно. А вот само помещение чека Брину не понравилось, он огляделся, шутливо сжал губы в бантик — тут только шуткой и можно воспользоваться, всерьёз говорить нельзя, заметил: