— Я ненавижу тебя! — кричала мама, захлебываясь. — Я мечтаю, чтоб ты сдох!
— Да пошла ты на хуй, сука! — Папа не дал так просто задвинуть себя в тень по части оскорблений. — Ты достала меня! Я убью тебя, тварь!
— Убирайся вон! — надсаживалась мама, судя по звукам, приступившая к процессу выталкивания папы за входную дверь. — Если ты не уйдешь, я вызову милицию!
Все однажды заканчивается, закончилось и это. Мама одержала верх — папа поехал ночевать неизвестно куда, а она вытащила меня из санузла и долго обнимала, сотрясаясь в рыданиях.
— Девочка моя, — всхлипывала мама, — радость моя, прости меня, пожалуйста, прости…
— Да, — тупо повторяла я, не понимая, чего она от меня требует, — да.
С Третьего кольца я сворачиваю на Трифоновскую улицу и нагло паркуюсь в трех шагах от остановки. В боковое зеркало я вижу, что по направлению к офису, но от метро идут Женя Левин и Дима Самолетов. Я выключаю зажигание, выхожу из машины и поджидаю их на тротуаре.
— О, Живержеева! — приветствует меня Женя без улыбки и тут же поворачивается к Диме: — Знаешь, почему она так встала? — он показывает на мою машину.
Дима с безразличной улыбкой внимает. Мне кажется, утром в понедельник к нему можно подойти и рассказать, как все выходные мучилась тем, куда утилизировать тело убитого в пятницу вечером любовника, и он будет смотреть с такой же улыбкой.
— Не знаю, — говорит он.
— Потому что, — Женя подносит к Диминому лицу два пальца, расставленные друг от друга сантиметров на пять, — женщинам всегда врали, что вот это — двадцать сантиметров!
— Женечка, а ты в ударе, — смеюсь я.
— Еще в каком. — Женя опускает глаза, видно, что он доволен произведенным эффектом.
Втроем мы идем к зданию офиса. Заходим в него, прикладываем пропуски к магниту у проходной, ждем лифт.
— Ты как? — спрашивает вдруг Дима. — Отлично выглядишь.
Я не нахожусь что ответить — у меня в иные моменты напрочь отказывает чувство юмора.
— Ты тоже… — зачем-то говорю я.
Приезжает самый большой лифт, в котором все стенки выложены зеркалами.
Когда мы оказываемся внутри, я приближаюсь к зеркалу и принимаюсь демонстративно прихорашиваться.
Дима и Женя следят за этим процессом.
Я смотрю в зеркало на Диму и встречаюсь с ним взглядом.
— Ну что? — спрашиваю я.
Женя хмыкает. Дима не отводит глаз.
— Сашенька, ты прекрасна, — говорит он.
Втроем мы входим в ограниченное пеналами пространство нашего офиса и одновременно — в то особое состояние, в котором любой человек пребывает на любой работе. Самолетов — редактор по фото, мы с Женей — по словам. Жизнь, к сожалению, такова, что ее приходится постоянно редактировать. Самолетов сидит за стенкой от меня, а Женя — в соседнем пенале. Кроме Жени там присутствуют Глаша Пастухова, руководитель нашего редакторского отдела (12 лет живет с туркменом, у них двое детей, и он не женится), Ксюша Чапайкина, редактор радиопрограмм (несчастная личная жизнь), Петя Ермолаев, логист (парень из провинции, скорее всего, в ближайшее время женится) и Влад (он женат).