— Что тебе надо, Велвет? Ты не имеешь привычки стучать?
Губы ее задрожали. Она почувствовала, как к горлу подступила тошнота.
— Твоя спина. Боже, Джейсон, что с тобой было? Что с тобой делали?
Он остановился в нескольких шагах от нее. Лицо его было сурово, глаза смотрели отчужденно.
— Меня бичевали. С преступниками так порой поступают, Велвет. Я был не простым человеком. Человеку, которому предстояло унаследовать титул герцога, было трудно научиться подчиняться приказам. Понадобилось немало времени, чтобы суметь это понять, — куда больше, чем остальным.
На глаза ее навернулись слезы. Как она могла не заметить этих шрамов раньше? А может быть, он скрывал их от нее?
Велвет захлопнула дверь и направилась к Джейсону. Сердце колотилось у нее в груди, каждый вдох давался с трудом.
— Повернись, — прошептала она, приблизившись, и увидела, как он еще больше нахмурился.
— Малоприятное зрелище, Велвет. Я надеялся, тебе не случится это увидеть.
— Пожалуйста, Джейсон. — Она едва могла говорить. — Я хочу знать, какие муки тебе пришлось вынести.
Мышцы его напряглись, по всему телу прошла дрожь. Ей показалось, что он откажет ей, но он медленно повернулся, распрямив плечи так, чтобы свет свечи упал на глубокие шрамы. Они были светлее его загорелой кожи, некоторые были глубже других — те, где удары пришлись по одному и тому же месту. Видимо, когда-то кнут вырвал из его спины целые полосы плоти, которые затем частично зажили, но снова были вырваны ударами кнута.
Дыхание застыло у нее в горле. Великий Боже, какие же мучения пришлось перенести ему! Она не могла представить себе ту боль, которая терзала его. Прикоснувшись дрожащей рукой к его изуродованной спине, Велвет осторожно дотронулась до шрамов и припала к ним губами, словно могла утешить страшную боль, когда-то терзавшую его.
Он повернулся к ней, пронзая ее взглядом, потемневшим от воспоминаний, полным ярости, которая, казалось, была готова обрушиться на нее.
— Я преступник, Велвет. Я пытался объяснить это тебе. Я не убивал отца, но я совершил другие преступления, более страшные, чем убийство.
— Нет… — едва слышно произнесла Велвет. — Это не так. Ты был невиновен. Ты боролся за свою жизнь.
Он схватил ее за плечи, сильно встряхнув:
— Почему ты не хочешь понять? Неужели это так трудно? — Он взглянул на покрытую шрамами левую руку, сжал кисть в кулак и поднес его тыльной стороной к пламени свечи. — Я заполучил это, когда был в Джорджии. Я украл деньги, Велвет, в маленькой приходской церкви. Мне пришлось ограбить викария, старика, случайно оказавшегося на моем пути. Я пытался сбежать с рисовой плантации, где отбывал срок. Мне нужны были деньги, чтобы убежать, и мне было все равно, где я их достану. Когда меня схватили, то заклеймили каленым железом.