Она припала к нему, не в силах сдержать слезы и содрогаясь всем телом.
— Я люблю тебя, — прошептала она.
— Тогда выполни мою последнюю просьбу. Сделай это ради меня, герцогиня. Только ради меня.
Всеми силами души она не хотела отвечать согласием. Каждый час, каждую минуту, еще отпущенную им судьбой, она хотела провести около него. Но он не хотел этого, и она наконец согласилась:
— Я сделаю, как ты хочешь.
— И еще ты не придешь в Тайберн.[11] Мне будет невыносимо думать, что ты видишь мою казнь.
— Хорошо, я не приду в Тайберн.
— Ты обещаешь мне это?
— Да.
Она оказалась в мощном кольце его рук. Он сжимал ее в объятиях, давая выплакаться. Никто из них не произносил ни слова. Но вот он разжал объятия, в последний раз взглянул ей в глаза, а потом перевел взгляд на зарешеченное окошечко в двери своей камеры, за которым уже видна была голова друга. Люсьен вернулся. Настало время расставания.
Приподняв ее голову за подбородок, он нежно вытер слезы с ее щек.
— Ты всегда была сильной, Велвет. Сильнее, чем любая женщина из тех, что я знал. Так будь же и сейчас сильной ради меня.
Велвет заморгала, чтобы стряхнуть слезы с ресниц. Она заставила себя в последний раз взглянуть на него, в глубину этих синих глаз, которых больше никогда не увидит. Привстав на цыпочки, дрожащими губами поцеловала его. Это было все, что она могла дать ему, все, что он позволил ей дать.
Джейсон ответил неспешным, заботливым поцелуем.
— Я не позволю тебе умереть, — прошептала она. — Не позволю им отнять тебя у меня.
— Господь да пребудет с тобой, любовь моя.
Двигаясь как во сне, Велвет вышла из камеры.
Она не оглядывалась, чтобы не разрыдаться в голос.
— Он просил меня больше не приходить, — прошептала она Люсьену. — Он взял с меня обещание.
Люсьен вздохнул:
— Я догадывался, что он может так поступить.
— Мы должны спасти его. Должны.
Но Люсьен молчал.
— Ну наконец-то! После всех несчастий, которые доставил мне мой возлюбленный братец, настал наконец час расплаты, — с улыбкой произнес Эвери, бросив на письменный стол «Морнинг кроникл». Бэсси Уиллард стоял по другую сторону стола. Эвери едва сдерживался, чтобы не захлопать в ладоши от восторга. — Этот кровавый негодяй будет завтра повешен.
Бэсси ничего не ответил. Он не любил повешений и чувствовал жалость к каждому бедняге, которого судьба сводила с трехногой подругой.[12] Его всегда коробило, что его хозяин, кажется, радовался несчастьям других. Даже смерти собственного брата.
— А как быть с девушкой? — спросил Бэсси, не в силах скрыть отразившийся на его лице страх. — Вы хотите, чтобы я убил ее?