— Ну что, коллеги, рассказывайте…
— Сначала ты, — незамедлительно среагировал лейтенант.
— Да не вопрос! — Спорить совершенно не хотелось, не время и не место. — С чего начать?
Мой рассказ занял с четверть часа — я старался выражаться кратко и по существу, в то же время ничего не скрывая: пусть убедятся, что не вру. Охотников таким штучкам учат мало и неохотно, они все же не оперативники СБФ, но кое-что любой боец корпуса Егерей умеет. По вполне понятной причине придержал только информацию про недотехнологии Первых, используемые оппонентами. Судя по выражению лица Бесчастных, он мне поверил, причем сразу и безоговорочно. Больше всего моих слушателей поразил рассказ о таинственной разгромленной базе, причем я заметил, что ее существование для них отнюдь не новость. Скорее всего, они надеялись, что оттуда можно дождаться помощи, но я их надежды развеял как дым. Переспрашивать они ничего не стали, даже Миша Кульман забыл о своем природном любопытстве, погруженный в неприятные мысли.
— Вот так я сюда и попал, — завершил я свою историю. — А тут как дела?
— Дела хреново!.. — покачал головой лейтенант. — Новостей для тебя море, но не все приятные. Галю мы видели. И даже покажем, но позже. Кульман, введи Денисова в курс дела.
Ага, узнаю Беса! Вот теперь ты настоящий — жесткий, но, как оказалось, принципиальный.
Миша с Охотником спорить не стал и приступил к рассказу. С его слов постепенно вырисовывалась следующая картина: на Флоранс напали практически в одно время с Пятачком, то есть двое суток назад, воспользовавшись разыгравшейся непогодой. Всех подробностей Кульман не знал, но догадывался, что вторжение началось одновременно с двух направлений: вынырнувшие из-за горизонта легкие катера высадили десант сразу в нескольких точках базы, в том числе и в Обезьяннике, а минут за пять до того взбунтовались некоторые ученые и часть Охотников. Судя по той легкости, с которой неизвестные боевики взяли под контроль ключевые точки комплекса, операция готовилась заблаговременно и весьма тщательно. К тому же они прекрасно знали, кто из персонала союзник, кто особо ценный специалист, а с кем и церемониться нет нужды — таких перебили практически сразу же, с неумолимой целеустремленностью отыскивая даже в самых глухих закоулках поселка. Миша бы тоже попал в руки захватчиков, но случайно оказавшийся поблизости Викентий быстро сориентировался в обстановке, чем привел коллегу в изумление, и помог выбраться из лаборатории. Вместе они почти сумели затеряться в жилой зоне, но на самой окраине напоролись на двойку патрульных из местных Охотников. Те оказались ренегатами, и Кульман совсем было сник, но Егоров совершенно неожиданно ввязался с ними в драку, дав тем самым возможность напарнику смыться. Миша, подгоняемый даже не страхом, а животным ужасом, побил все личные рекорды скорости и укрылся в зарослях. Разыгравшийся шторм тоже помог — преследовать его не стали. Часа через два блуждания по округе Кульман наткнулся на лейтенанта Бесчастных. Вернее, Охотник подкараулил его в одной из пальмовых рощиц и скрутил, от греха подальше. От лейтенанта Миша узнал, что все реально плохо: большая часть бойцов перебита, остальные с самого начала конфликта оказались на стороне врага. База потеряна, торжествующие победители обыскивают прилегающую к комплексу местность на предмет поимки возможных беглецов, а потому надо как можно быстрее сваливать куда подальше. От страха Кульман начал соображать быстрее и вспомнил про метеостанцию в предгорьях. Бесчастных согласился, что это лучше, чем совсем ничего, и они часа три пробирались через весь остров к потенциальному убежищу. Непогода и не думала стихать, а потому натерпеться ученому пришлось на всю оставшуюся жизнь вперед: в отличие от лейтенанта, облаченного в броню, Миша выбежал из лаборатории как был, в легком комбезе и белом халате поверх него. От демаскирующей тряпки он уже давно избавился, а оставшаяся одежка промокла насквозь. Тут бы и загнуться неугомонному одесситу в жутких мучениях от ОРВИ, ангины и свиного гриппа в одном флаконе, но выручила аптечка, обнаружившаяся у лейтенанта.