Я спустился вниз. Степан вышел из машины и прокричал мне сквозь шум дождя:
– Странные забавы ты придумал себе под Новый год! А заодно и нам всем!
Я изо всех сил сдерживался, понимая, что не имел никакого права злиться на друга, однако раздражение скрыть не удалось:
– Сожалею, что пришлось побеспокоить тебя, но именно сейчас один человек встречает Новый год в морге – по моей вине.
Он передернул плечами и пробасил:
– Несчастный случай – это несчастный случай!
Тем временем Лиза, обогнув машину, подошла ко мне и взяла под руку.
– Дорогой, это действительно ужасно. Но кто заставляет тебя оставаться здесь?
Моя жена надела для праздничной ночи костюм, недавно купленный в дорогом магазине: широкие темно-синие шелковые брюки и серо-голубую шелковую блузу, которая начинала поблескивать, как только на нее падал свет. На плечи была наброшена старенькая дубленка, но на Лизе даже она выглядела элегантно. Свои упругие волосы она уложила аккуратным пучком низко на затылке, а подводка и тени на веках зрительно увеличивали глаза и придавали им загадочность и глубину. Я знал, что мужчины оборачиваются ей вслед; в то же время ее нельзя было назвать красивой, блистательной или даже особенно хорошо одетой. Она выглядела… (внутренне я удивился, когда нашел подходящее слово) интеллигентной. И еще больше удивился тому, что не утратил способность давать оценку окружающему.
– Что у тебя с лицом? – спросила Лиза, внимательно в меня вглядываясь.
Я очень хотел успокоить ее, поэтому глупо пошутил, слегка перефразировав слова героя известного кинофильма:
– Поскользнулся, упал, очнулся… нос разбит.
Степа подошел к нам ближе, стараясь тоже рассмотреть меня. Его яркие веснушки, заметные даже в неверном свете ночных фонарей, забавно подпрыгнули на скулах от ехидной ухмылки.
– И где же это ты поскользнулся? – спросил он.
У меня не было желания реагировать на дурацкие шуточки.
Ветер яростно швырял потоки дождя на трепещущие деревья и обезлюдевшую мостовую. Я отослал Лизу укрыться в подъезде дома, а сам направился к своей машине.
– Чем трепаться, Степик, давай-ка лучше перегрузим подарки, – начал я. – Дома вы без труда с ними разберетесь. Лиза написала имена на пакетах. А тебе лучше поторопиться, если не хочешь вернуться к своим в следующем году.
– Он еще командует! – пробурчал Караян-младший, залезая в джип.
Когда я поставил ивовую корзинку рядом с ним на сиденье, он ухватил меня за воротник куртки и спросил:
– Ну, скажи правду – зачем ты тут торчишь?
Сейчас совсем не время было объяснять причины.
– Дамочка сильно пьяна, ей никак не втолковать, что муж погиб, – все же буркнул я. – Обратиться не к кому, а одну ее оставить я не могу.