– Нет, – смущенно опустил голову Лера и тут же снова вздернул подбородок, – да. Я хотел спросить тебя.
Полина выжидательно молчала.
– Я хотел спросить: кто автор того рисунка, что висит у тебя над кроватью?
– Какого рисунка? – насторожилась Полина.
– Ну… береза… могила…
Лицо молодой женщины залилось краской.
– Сама нарисовала, – чуть слышно выдохнула она.
– Сама?! – удивился Лера.
– Сама, – кивнула Полина, – вообще-то я свои рисунки никому не показываю. Так, иногда, тетке Варваре. А что, не глянулся тебе мой рисунок?
– Что ты! Что ты! – замахал руками Валерий, – глянулся! Еще как глянулся! У тебя, наверное, еще рисунки есть? Покажи мне их пожалуйста.
Некоторое время молодая женщина внимательно всматривалась в глаза Валерия.
– Хорошо, – наконец, согласилась она, – но обещай, что честно скажешь, какие рисунки хороши, какие так себе, а какие вовсе никчемные.
– Обещаю! – стукнул себя в грудь кулаком Лера.
Полина скрылась за дверью своей комнаты и через полминуты вернулась, осторожно, словно хрупкую драгоценность неся в руках папку, перехваченную матерчатыми тесемками.
– Вот! – с волнением выдохнула она, кладя папку на стол перед Валерием. Молодой человек аккуратно развязал тесемки и вынул первый рисунок, выполненный, как и висящий на стене, карандашом на листе из ученической тетради. На рисунке огромная нога в военном сапоге раздавила один из двух стоящих рядом цветов, называемых в простонародье колокольчиками. В головке цветка, оказавшегося под сапогом, явно прослеживались черты мужского лица. В огромных глазах застыл ужас от предчувствия скорой смерти. Две руки – тонких листа уперлись в землю в отчаянном и безнадежном стремлении вернуть стебель в вертикальное положение. В стоящем рядом нетронутом колокольчике угадывались женские черты. Стебель склонился в сторону гибнущего друга. К нему же тянулись листья-руки.
Лера отложил в сторону рисунок и вынул из папки следующий. На нем крупным планом было изображено женское лицо, на котором застыла гримаса ужаса. В широко открытых глазах, словно в зеркале, отражалась картина гибели солдата на поле брани. Молодой боец, опираясь на винтовку, пытался оторвать израненное тело от земли.
Лера поднял голову и внимательно посмотрел на Полину.
– Ты очень любила своего мужа?
Молодая женщина отвернула в сторону лицо.
– Не знаю. Наверное, любила. А еще я ему очень благодарна. Благодарна за то, что он меня понял, не оттолкнул, как другие. У меня до него никого не было. Ни ребят, ни даже подруг. Меня все сторонились, чудаковатой считали. Некоторые «чокнутой» за глаза называли. Я думаю, это все из-за моих рисунков. Я с ними как с живыми. И беды свои и радости поверяю. Они – моя вторая жизнь, моя изнанка.