— Подожди, — сказала она, когда поднялась на две ступеньки. — Я не покину Йена.
— Не покинешь, — сказала Маркейл.
Оглянувшись, Даниэль увидела всех женщин рядом с собой. Только мужчины остались. Йен поднял взор на нее и слегка кивнул.
— Он никуда не уйдет, — сказал Ларена. — Фэллон не позволит ему, теперь это его дом. Кроме того, позволь Соне исцелить твои раны.
Даниэль только и осталось, что идти за женщинами вверх по лестнице.
Йен смотрел, как Даниэль уходит, и хотел позвать ее обратно, чтобы взять ее за руку и удержать рядом с собой. Он защищал бы ее, держал подальше от опасности. И хотя он знал, что она в безопасности в замке, ему будет не по себе, если он не сможет видеть ее.
" Будешь ли ты когда-нибудь в порядке?" — спросил Дункан.
Только когда женщины поднялись по лестнице, Йен посмотрел на мужчин, стоящих перед ним. Он знал всех, кроме двух. Чарли и Эйден.
Он был слегка удивлен, увидев Брайдена уже взрослым, но он видел все того же умного парня, которого помнил.
— Эйден, ты, Брайден и Чарли можете наловить рыбы на ужин, — сказал Куинн сыну.
Сын. Йен с нетерпением ожидал рождения ребенка Куинна и Маркейл. Когда он в последний раз видел их, Маркейл была еще беременной. Теперь, Эйден был взрослым мужчиной.
Было столько всего, что Йен пропустил, столько всего, что он не пережил со своими братьями. Он чувствовал себя аутсайдером. Раньше он никогда не чувствовал себя так в замке.
— Где ты пропадал? — Камдин задал вопрос, и Йен знал, это интересовало всех.
— Прятался.
Ему в руку дали стакан. Йен посмотрел вниз и увидел янтарную жидкость и запах виски. Он выпил его одним глотком, затем растолкав всех, прошел к столу.
Он остановился и уставился на то место, где сидел, когда почувствовал, что Дункан умер. До сих пор он помнил ту боль от потери их связи и всплеск ярости, когда сила Фармира усилилась.
— Мы поставили каменный крест для Дункана — тихо сказал Куинн, вставая рядом с ним. — Это в том месте, где он был убит, возле острова Эгг.
— Айла и другие, защищали его магией, — продолжил Хейден. — Никто и никогда не прикасался к нему.
— Дань уважения хорошему человеку и заслуженная братом, — сказал Йен.
Он прикоснулся к столу, прежде чем сесть на скамейку. Воспоминания о нем и Дункане, когда они смеялись и спорили, захлестнули его, то, как его успокаивало желание Дункана отомстить Дейдре, что так ярко пылало внутри его брата. Если он начинал говорить, Дункан заканчивал. Они всегда знали, что думает другой. Когда Дейдре мучила Йена, Дункан чувствовал на себе, каждый удар, который получал Йен. Связь, которая была у близнецов, была только усилена, когда освободили Фармира. И сделала смерть Дункана еще болезненней.