— А ты и не могла его иметь, я ведь никогда раньше не работал в Голливуде. Новичок в чистом виде.
Джастина вытаращила на него глаза. Конечно, Уго сказал ей, что взял совершенно новую группу, но она не ожидала, что до такой степени новую.
— А вы хотя бы имеете представление, как снимать кино? — спросила она, не в состоянии скрывать своего потрясения и, не дождавшись ответа, поинтересовалась:
— Где же Уго нашел вас?
— Да здесь же, в Сан-Франциско, — небрежно бросил парень и, неожиданно отвернувшись от нее, бегом бросился обратно.
Их новый фильм должен был быть о наркоманах, проститутках, «голубых» и прочих «аморальных!», как высокопарно выразился Уго, типах. В глубине души он был пуританином и теперь был одержим новой идеей показать Америке нарождающиеся язвы, которые могут погубить ее. Когда он впервые изложил Джастине идею своего нового фильма, она засмеялась и назидательно заметила:
— А тебе не кажется, что в этом и заключается смысл свободы по-американски, все живут так, как они желают жить, и не приехавшим итальянцам их учить, морали.
— В таком случае я тоже обладаю свободой высказывать свое мнение по поводу того, что мне кажется ненормальным, — заявил Уго.
Джастине в этом фильме отводилась главная роль. Она должна была играть женщину, которая в ранней юности сама была подвержена пагубным наклонностям: занималась проституцией, пробовала наркотики, но ей удалось избежать окончательного падения. И вот теперь она, жена и мать, пытается уберечь от этого своих детей, к своему ужасу убеждаясь, что не в силах этого сделать и что общество уже поражено этими страшными язвами, хотя внешне все как будто обстояло вполне благополучно.
Уго решил начать съемки с самого конца, когда Главная героиня, осознавая свое бессилие, в панике бежит на природу, надеясь обрести в ней живительные силы.
Как ни была Джастина шокирована неожиданным сообщением Стэна, что он новичок в их деле, а может быть, именно поэтому, но, сидя перед зеркалом и укладывая с помощью парикмахера в надлежащем беспорядке волосы, она то и дело взглядывала в ту сторону, где под его и Уго руководством готовилась съемочная площадка. Скоро Джастина уже с нескрываемым интересом и восхищением смотрела на эти приготовления. Во всяком случае, Стэн не производил впечатления новичка и не опытного в этом деле человека. Он отдавал короткие распоряжения, и все, что он требовал, выполнялось его помощниками четко и безукоризненно.
Потом пригласили Джастину, и Стэн встал за камеру. Не переставая зубоскалить, он вносил поправки в придуманные Уго мизансцены, без конца делал Джастине критические замечания и за полчаса съемок довел ее до изнеможения. Уго казался мрачнее тучи и объявил перекур. Пока Джастина, которая решила вытерпеть все до конца и посмотреть, чем все завершится, пыталась отвлечь Уго от мрачных ожиданий полного краха от его затеи, прошло уже немало времени, и пора было продолжать съемки, оказалось, что Стэна на площадке нет. Он исчез, как будто соскользнул по склону холма и провалился в пропасть. Все были в оцепенении, одни только помощники как сквозь землю провалившегося оператора сохраняли невозмутимость и отдыхали, развалившись на траве.