— Это не Мик, моя дорогая.
Энн вздрогнула, услышав этот голос, но не смогла сдвинуться с места.
— Себ…астьян. — Она попыталась повернуться, чтобы увидеть его, в голове стучало от боли. Энн делала глотательные движения, борясь с подступившей к горлу тошнотой.
— Этот идиот Тейлор так сильно избил тебя. — Энн почувствовала прикосновение пальцев к своей щеке и вздрогнула. Кузен ткнул в болезненное место у нее на лице, и Энн едва не задохнулась. — Больно, да? Какой ад тебе пришлось пережить, потому что ты отказала мне, потому что твоя мать не отдала тебя мне в жены. — У него были такие же изящные пальцы, как у Девона, но их прикосновения казались ужасными. Ему как будто доставляло удовольствие прикасаться к синякам и ссадинам у нее на лице.
— Я… Мне было пятнадцать лет, когда мы уехали, — прохрипела Энн. — Ты… ты меня напугал. — Неизвестно, что там применил Мик, чтобы отключить ее сознание, но Энн до сих пор плавала в каком-то тумане. Она напоминала ту девочку, которая беспомощно плакала, когда кузен заставил ее сесть к нему на колени и трогал так, что у нее бегали по телу мурашки. Девочку, которая замерла от ужаса, бросив в него ночной горшок и понимая, что он будет мстить. Энн испытала сейчас старое ощущение западни.
Это ощущение лишило ее сил. Оно парализовало Энн. Она помнила его с той минуты, когда впервые оказалась в борделе Мадам, но раньше никогда не равняла его с реакцией на знаки внимания со стороны Себастьяна. Неужели именно поэтому ей не хватало мужества сбежать от Мадам? Потому что над ней властвовали старые эмоции, которые она испытывала с Себастьяном?
Воспоминания, которые она так старательно запихивала в самые отдаленные уголки своего сознания, вдруг обрушились на нее с мощностью прорвавшейся плотины. Угрозы. Когда она была совсем маленькой, Себастьян угрожал ей. Он сломал ее любимую куклу, чтобы она позволила ему поцеловать ее. Он угрожал сломать другую игрушку, если она расскажет об этом. Когда умер отец и Себастьян взял бразды правления в доме в свои руки, он угрожал, что ударит ее мать, отправит ее куда-нибудь подальше, если Энн не позволит ему дотронуться до своей груди. Энн уступила тогда, чтобы защитить мать. Это случилось только один раз, но после этого он пришел к ней в спальню, взобрался на нее, и Энн почувствовала… как будто это она, позволяя прикасаться к себе, поощрила его на этот поступок. А потом мать увезла ее из этого дома.
— Что ты хочешь? — Энн постаралась придать своему голосу смелые нотки. Мик говорил, что Себастьян хотел сделать ее своей любовницей. Но если он связал ее так, значит, смирился с тем, что она никогда не позволит ему оказаться в ее постели. — Ты… ты собираешься изнасиловать меня?