— Кажется, я понимаю… — Хилари склонила голову набок. — В братство вошли такие же ребята, как и ты. Бунтари.
— Да. Вместе мы стали учиться следовать установленным правилам.
Хилари перевела взгляд на экран, на котором возник Трой во время аукциона холостяков.
— Признаться, ты не производишь впечатления человека, следующего правилам. Скорее ты из тех, кто их создает.
Трой хмыкнул:
— Видела бы ты меня в те времена! — Он вспомнил себя подростком: длинные волосы и отношение к жизни как к военным действиям.
— В этом компьютере есть какие-нибудь твои фотографии тех лет? — Хилари наклонилась, и Трой быстро отпустил ее волосы.
— Закрыты и запечатаны. Поверь, ты не найдешь ни одной моей школьной фотографии.
— Да?
Хилари умолкла.
Интересно, о чем она задумалась?
Трой снова застучал по клавиатуре.
Хилари неожиданно опустила голову ему на плечо, и он стиснул зубы, ощутив жаркую волну желания. В голове пронеслись образы: обняв Хилари, он опускает ее на диван, накрывает своим телом, прикасается к ее губам и…
— Трой, здесь есть моя фотография — я сижу на коленях Пасхального зайца.
Трой моргнул, собираясь с мыслями.
— А что такого?
— Фотография сделана, когда мне было тринадцать лет.
— А-а-а. — Теперь он понял. Кажется, Хилари решила оказать ему ответную любезность и поделиться с ним чем-нибудь из ее прошлого. Мило с ее стороны, конечно, но такие вещи его уже давно не занимают. — Мать заставила, да?
Хилари помрачнела.
— Ничего подобного. — Она снова остановила кадр и повернулась к нему: — Я была там, потому что хотела верить. В Пасхального зайца. В Санту. В Фею молочных зубов. В школе надо мной начали смеяться. Тогда я поняла — о некоторых вещах лучше молчать. В начальной школе, где я училась, не было братства.
Он коснулся ее волос и мягко сказал:
— Ты слишком добра к людям, Хилари, и скорее всего во вред себе.
— Комплименты не помогут уложить меня в свою постель, Трой, — предупредила Хилари.
Их губы разделяли какие-то миллиметры. Трой слегка потянул ее за волосы и взглянул в голубые глаза, в которых возникло настороженное выражение.
— Что, если я уложу тебя в твою?
Ощущение его руки, запутавшейся в ее волосах, прикосновение к коже его пальцев одновременно успокаивали и вызывали волнение. В эту минуту Хилари жалела, что не может просто поцеловать Троя, а потом — будь что будет!
— Я тебе уже сказала: целоваться мы не станем, — смогла произнести Хилари.
— Я тебя услышал. Просто хочу сказать: мне безумно нравится тебя целовать, но это не обязательно значит, что мы должны с тобой переспать. Хотя… признай, — в его голосе послышались хриплые нотки, — ты бы сама этого очень хотела.