До глубины души обиженный таким поворотом дел, генерал-лейтенант забрался в свой "Виллис" и, ни с кем не попрощавшись, отправился в штаб своей гвардейской армии.
А ровно в девятнадцать часов на нейтральной полосе между противоборствующими сторонами вдруг появился русский тяжелый танк КВ.
При появлении этого советского танка немцы объявили боевую тревогу, но через минуту успокоились, и огня артиллерией даже не стали открывать. В 1943 году они уже превосходно знали о том, что этот русский танк невозможно поразить полковой или дивизионной артиллерией. Этот танк имел слишком мощную лобовую и боковую броню. Эти же немцы превосходно знали и о том, что этот тип тяжелого танка русских является самой неудачной танковой конструкцией. Танк был слепой, поэтому практически не мог принимать активного участия в бою, так как его экипаж ничего не видел по обеим сторонам своего движения. При движении вперед, он плохо ориентировался на поле боя. Поэтому старший немецких офицер, майор Карл Эрнке, принял решение, воздержать от открытия артиллерийского огня, так как решил посмотреть, что же экипаж этого русского танка КВ намеревается делать?!
Довольно-таки быстро русский КВ пересек нейтральную полосу, под ним так и не взорвалась ни одна немецкая или русская противотанковая мина. В этот момент глаза солдат обеих противоборствующих сторон были обращены на этот старый и допотопный русский танк. Экипаж танка обнаглел даже до такой степени, что наехал и начал рвать гусеницами немецкие проволочные заграждения, делая большие проходы для своей пехоты. Эти заграждения были густо усыпаны ручными противопехотными гранатами. Из-за действий танка гранаты на проволочных заграждениях начали взрываться, взрывались они какими-то слабо и плохо слышимыми хлопками, которые не производили на зрителей с обеих сторон особого впечатления.
Русский танк действовал таким образом, что он будто бы готовил проходы для своей пехоты в этих противопехотных проволочных заграждениях немцев. Но русские позиция хранили молчание, русская пехота не поднималась а атаку. Одним словом, русская линия обороны сохраняла молчание и спокойствие, она никак не реагировала на действия своего танка КВ. Майор Эрнке несколько раз брался за телефонную трубку коммутатора, чтобы отдать команду на открытие огня. Но одна только мысль о том, что его укрепленные позиции атакуют какие-то русские танкисты психопаты, останавливала майора от отдачи решительного приказа всем службам и подразделениям сектора на открытие противотанкового огня.