Прошло лет двадцать. В Москве отдельной книгой вышло моё первое большое произведение. Почти сразу читатели начали присылать письма, звонить.
Как-то позвонила женщина. Сказала, что всей семьёй прочли мой роман. Очень просит о встрече. Помню, в воскресенье она и явилась со всей семьёй. С букетом роз. С дочкой-старшеклассницей, которая с порога вручила мне бутылку отборного армянского коньяка.
Муж — богатырь в синей морской форме имел на плечах погоны с тремя большими звёздами капитана первого ранга. В руках он держал продолговатую азиатскую дыню.
Я принял их на кухне, кое-как устроил застолье. Отвечал на расспросы благополучного семейства. И все поглядывал на бравого моряка. Кого-то он мне напоминал…
Наконец после второй или третьей рюмки коньяка я спросил:
— Любите сигареты «Союз — Аполлон»?
— Не курю, — пробасил моряк. — Завязал. С тех пор как дочь родилась. А что?
Я сказал — что.
Каперанг был потрясён не меньше меня. Он вспомнил тот дождливый вечер, когда какой-то парень сопровождал его и сослуживца в «Гастроном» приморского города. Жена и дочь улыбались, слушая нас.
Андрей Борисович, так звали каперанга, рассказал, что он уже давно живёт в подмосковном посёлке городского типа, расположенном близ большого озера. Руководит Центром управления подводного флота России.
Я изумился:
— И у вас там субмарины по озеру плавают?
— Приедете — увидите, — улыбнулась его жена. — Приезжайте погостить. У нас большая квартира. Вокруг леса. Дочка покажет грибные, ягодные места. Можно половить рыбу. Отдохнёте!
Я поблагодарил. Но знал — приглашением не воспользуюсь. Не люблю отдыхать, не умею.
— А вот мой сослуживец Миша Сковородников теперь тоже живёт здесь, в Марьиной Роще, — сказал Андрей Борисович, — работает в Министерстве морского флота. Между прочим, в следующее воскресенье у него дома традиционная встреча. Раз в три года собирается наша компания. Все дослужились до высоких чинов. Хотите принять участие? Будут одни мужики.
— Хочу!
Я надписал им книгу. Они оставили мне номер своего телефона.
Вышел из дома проводить гостей. У подъезда стояла чёрная «Волга». За её стёклами на заднем сиденье встрепенулась большая овчарка. Каперанг отпер машину, и собака ринулась навстречу.
— Что ж вы её не взяли ко мне?
— А это мой сторож. Лучшее противоугонное средство, — сказал Андрей Борисович, пристёгивая поводок к ошейнику. — Пяток минут прогуляю Джильду по вашему двору и поедем к себе.
Через неделю под вечер он заехал за мной и повёз в Марьину Рощу.
Там в одном из последних оставшихся от дореволюционной Москвы деревянных домов я оказался в компании шести или семи капитанов.