— Что вы имели в виду, когда сказали, что она убила вашего ребенка? — мягко спросила Фейт.
Крис свернулась калачиком и опустила голову на куртку.
— Я была тогда очень, очень наивной. Как и многие девушки в те годы. Хотя моя история стара, как мир, и нечто похожее происходит даже сейчас. Мне казалось, это настоящая любовь. Так оно и было с моей стороны. Я обожала его. Он преподавал в колледже. Сейчас его бы арестовали за сексуальное домогательство. Никакого опыта отношений с молодыми людьми, да и вообще с мужчинами, у меня не было. Лето я обычно проводила на ферме и жила в некоем придуманном мире — надежном, безопасном, — пока не умерла бабушка, а у дедушки не обнаружили болезнь Альцгеймера. В конце последнего курса я узнала, что беременна, и обрадовалась. Та самая наивность. — Она сухо рассмеялась — получилось совсем невесело. — Не хочу вдаваться в детали. Он не обрадовался и призвал свою давнюю подружку Прин, о чем я, разумеется, не догадывалась, чтобы она все уладила. Я была настолько ошарашена его реакцией, что даже не понимала, куда Прин меня везет. Думала, что мы проведем уик-энд в их городском доме, что меня будут утешать, что это любезность с ее стороны. В кампус я, конечно, вернуться не могла. Прин и впрямь отвезла меня в город, но только не в свою квартиру. Мне до сих пор снятся кошмары… эфирная маска… те руки… кольцо с рубином… Он даже перчатки не надевал.
Фейт обняла женщину за плечи.
— Ужасное испытание. Вы ведь были так молоды.
— Может быть, я и сама выбрала бы тот же путь. Или родила бы и отдала ребенка на усыновление. Но выбирать мне не дали! Все решали они! Прин. Сэнди. Никто даже не спросил, что же хочу я. Никто не поинтересовался моим мнением.
Фейт кивнула.
— Тот врач — думаю, он даже не врач — в общем, свою работу он сделал не очень хорошо. Несколько дней я не могла даже встать, а потом почувствовала себя так плохо, что пришлось обратиться к настоящему доктору. Вот тогда мне и сказали, что детей у меня уже никогда не будет. Они так на меня кричали, доктор и медсестра. Мне еще повезло, что осталась живой. Не все отделались так легко. Сегодняшние девушки даже не представляют…
С тех пор я думала только о Прин. О том, что она со мной сделала. Как я ее ненавижу. — Крис устало вздохнула. — Мы все ее ненавидели. Все до единого. Даже Элейн. Иногда я замечала, как она смотрит на сестру — с такой яростью, что даже меня это пугало. В юности — а мы еще не были взрослыми, мы были фактически подростками — все воспринимается остро, и отчаяние, реальное или мнимое, нередко толкает на отчаянные поступки.