Что стряслось там, в Чертоге на Цу-Рецц?
Кого он встретил?
Что с ним сделало… сделал тот «Голос-в-темноте»? И кто это вообще был?
Вспомнились оба ксенолога экспедиции «Прямого Ветра» с их вечным спором, кто такие реццы. Вспомнились обе версии: «богонарода Кнэ» и «сявок с окраин», застрявших меж двух воюющих космических цивилизаций… Дар снова прокрутил в памяти недавнее: «… весь мир – это только двое, аАкк и кКаа…», «… Цу-Рецц – это кКаа… (омерзение в голосе). Броня – это кКаа… Но Чертог – это аАкк…»
Дара осенило – стало быть прав бедняга Корнвэлл! Две мощные цивилизации противоборствуют друг другу с какими-то немыслимыми техническими и прочими возможностями и совершенно непонятными целями. Дар чуть двинул языками, неловко выговаривая их названия: аАкк… кКаа… И это словно вытянуло его последние силы. Тут же будто напряглось пространство, сделав его тугим, почти твердым. Стало невыносимо тесно в груди, словно в легких кончился кислород. Почти задыхаясь, Дар с силой втянул в себя воздух. И с ужасом замер. Это не было больно, но… будто каждая клеточка тела попалась на крючок… Незримые нити уходили из него во все стороны. Он чувствовал себя как паук в центре трехмерной паутины. А может муха?… Было так, словно он может за эти нити тревожить что-то – на том конце. Мириады частей гигантского сущего реагировали на его вдох…
Какое-то глобальное состояние снизошло на него, ощущение торжественного равновесия, громадности мира и громадности самого себя, расплавленного в этом мире. Незнакомая властная эмоция подняла его сознание и будто пронесла на чистой и могучей энергии. Было полное ощущение доступности будущего, достижимости любой цели, звенящее чувство собственной мощи, необоримости своей силы. Мир вокруг был – как вторая половина, как противопоставление – но не противостояние. Можно сказать: он был как весна, приходящая на смену зиме, усмиряя ее сопротивление. Мир ожидал его, как перемену. Словно неумолимый закон, логичный во все времена, неукоснительный вселенский часовой механизм…
Острым просверком вспыхнули полоски на теле и пригасли – ответом на охватившие его ощущения. Дар с досадой подумал, что недостаточно серьезно относился к этому феномену – состоянию светящегося тела. Сначала был ошеломлен, очутившись в мире тангров, затем слишком поглощен задачей выжить и вспомнить самого себя через знания махо. Позже широта проснувшейся человеческой памяти и грандиозность рассказа шарки «Карасса» о Коронате и Верви надолго затмили все остальные темы в его мыслях…
Но загадка светящегося тела – была самой важной!