– Лучше бы мы стороной обошли и Балианнар и сам проклятый б'Рван, – рявкнул Саудрак, с презрением глядя вокруг.
* * *
Какор шел позади, точно за саудраковым дромом, где Дар уже досказывал хуураданцу события на б'рванском Круге Эгиббардов. Саудрак был замкнут и резок. Как и остальным элитарам, ему была отвратительна идея защиты чужой цнбр. Он косо оборачивался, наблюдая как Древний ковыряется с лучевиком гонклардов, и кривил губы. Весь вид его показывал несогласие.
Руки автоматически пытались разобраться с новой техникой. Дар уже заметил, что при снятии своеобразного «предохранителя» зажигаются огоньки рукояти, а из толстого тупого ствола выдвигается другой, помельче, затем вся рукоятка меняет цвет и яркость. Но по прежнему, все, что ему удавалось – это заставить оружие светить безвредным лучиком наподобие световой указки…
Сейчас Дар уже и сам не мог понять, – как согласился идти навстречу орде с'энфарпов? Не иначе, трава сумела как-то воздействовать на него, заставив принять ее мольб у… Но мог ли он поступить иначе, ведь на кон были поставлены жизни товарищей и сама цель их похода! Выбора, собственно, не было. Невелика честь – сложить латниры в Балианнаре, отказавшись. Сейчас, по крайней мере, у них оставалась свобода маневра.
Конечно, помогать траве б'Рвана – такой шаг не мог вызвать сочувствия хуураданцев, а'зардов или кх'отров его отряда. Каждый из элитаров уже высказал ему, что думает по этому поводу: они согласились сопровождать Древнего в походе по опасным землям, а не защищать чужаков! Однако они по прежнему слушались его указаний.
Покачиваясь в люльке за Саудраком, у него было время хорошенько обдумать все это. Было какое-то волшебство там, под холмом Балианнара. Слишком многое произошло, и слишком многое поменялось. Он будто вышел на качественно иной уровень самого себя. В коже, в мышцах еще хранилось ощущение неудержимой силы светящегося тела, и загадочного волшебства «вдоха Туарука», восстанавливающего силы… Смутной злой тенью помнился мертвый рабовоз б'рванцев… Живой изумрудной громадой – Царакклан степняков, лучащийся страхом и болью…
Торжественное, глобальное восприятие мира еще сохранялось в нем. Он не соглашался помочь б'рванцам в поисках рабов, или танграм в войне против тангров. Его сочувствие было обращено к цнбр, к оказавшейся под угрозой уничтожения траве. Как вспышка молнии вспомнился поход с Ю-махо в подземелья Нортрига, древние плоскости священных каменных скрижалей:
«Придет время, когда цнбр перестанет быть запретным словом… Империя тангров возвращается…