И тут неожиданно длинный тюк с мальчишкой зашевелился. Быстро была откинута ткань, и тощая фигура поднялась на ноги. Безумный взгляд с расширенными от страха глазами не оставляли сомнения в том, что же он задумал. Видать, очень уж страшными казались ему эти степняки. Похоже, мальчик немного понимал язык своих мучителей, и, услышав последние слова вождя, решился на что-то. И он, мгновенно схватив один из ножен, в небрежности брошенный буквально рядом с ним, прыгнул в сторону полукруглого камня, рассчитывая, видимо, в дальнейшем затеряться среди валунов на той стороне. Тем более, не желавший останавливаться дождь надежно скрыл бы его, если бы удалось отбежать хоть на десяток шагов. И мальчик сделал один шаг, второй, третий... Но вожак не растерялся. Все-таки он был опытным воином. Встать на ноги племянник вождя не успевал, но у него были свои способы остановить хоть кого на расстоянии. Один взмах руки, и из широкого рукава вылетела пара небольших ножиков. Первый попал в левую ногу чуть выше колена, а второй - справа в спину мальчика. И пленник распластался прямо на середине разбитого круга.
- О, Шиктан проклятый, неудачно попал! Хасайн, проверь!
- О, милостивый, повреждены внутренности. Смертельно! Не выживет!
- Вытаскивай кинжал, помой под дождем и подай мне!
Мальчик истекал кровью. Красная кровь небольшой струйкой выплескивался из неприкрытой ничем раны на спине там, где у человека обычно располагаются почки и другие жизненно важные органы. Рваные лохмотья лишь кусками прикрывали худощавое тело, и все прекрасно видели, что беглецу жить осталось совсем недолго. Молодой охотник чуть приподнял голову и, напрягая последние силы, выдавил из себя:
- Сарракш! Пусть Тангра сожжет вас священным огнем! Пусть ваших костей никто и никогда не найдет!
Это было ругательство, которого не стерпел бы ни один правоверный, поклонявшийся Великому и могучему благословенному Валиху, повелителю жизни и судеб благоверных степных тараков и других неразумных варваров. Мало того, что мальчишка обозвал их грязным животным, так он еще и проклял их ненавистным заклятьем, обрекающим даже не на вечные мучения, а на вечное забвение. А ведь степняки верили, что после всех их праведных дел они попадут в благое место, и где их встретят красивые и страстные саккабы, и где вдоволь будет еды и разных вкусных напитков.
- Проклятье! Прими же кровь презренного, о, благословенный Валих!
И вожак с яростью степной араси вскочил на ноги, за несколько прыжков достиг камня, на ходу достал свой кривой меч и страшной силой рубанул по худой шее мальчика. Острое заточенное лезвие хорошей стали, не встречая препятствия, достигло ровной поверхности, лишив мальчика жизни.