Двадцатое столетие. Электрическая жизнь (Робида) - страница 121

«Прежнее» — въ данномъ случаѣ обозначало происходившее тридцать два года тому назадъ. Мысль эта мелькнула у Арсена Маретта, но у него не хватило духу ее высказать.

— Волненіе, въ какое вы пришли, мой другъ, при свиданіи со мной, меня радуетъ. Оно говоритъ въ вашу пользу, — продолжала дама. — Вижу, что вы не совсѣмъ еще меня позабыли!.. Вѣдь я не ошибаюсь?…

— He ошибаетесь, — едва слышно пролепеталъ Арсенъ.

— Подумаешь, какое долгое недоразумѣніе существовало съ вашей стороны и какъ присворбно вы заблуждались!.. Надѣюсь, впрочемъ, что одиночество васъ исправило?..

Арсенъ тяжело вздохнулъ.

— Очевидно, что вы теперь сознаете сами свою вину, a потому — не будемъ болѣе говорить о прошломъ. Я готова простить вамъ все, — великодушно забываю ваши прегрѣшенія и возвращаюсь на прежнее мѣсто у домашняго очага!.. Ахъ, я вполнѣ понимаю сердечное ваше волненіе, но прошу васъ, Арсенъ, старайтесь его побѣдить! Помните, что вы въ гостяхъ на вечерѣ! Кланяйтесь отъ меня Филоксену Лоррису и его супругѣ! До свиданія, мы успѣемъ еще переговорить. Теперь я должна вѣдь кое-какъ устроиться въ вашемъ логовищѣ!..

Телефоноскопическое сообщеніе оказалось прерваннымъ, и г-жа Мареттъ исчезла. Арсенъ Мареттъ лежалъ съ минутку въ креслахъ безъ голоса и почти бездыханный, словно человѣкъ, пораженный громовымъ ударомъ. Оправившись, наконецъ, онъ вздохнулъ, поднялъ голову и сказалъ съ покорностью судьбѣ:

— Принесла-же, вѣдь, ее нелегкая! Тутъ, разумѣется, ни-чего не подѣлаешь!.. Можетъ быть, впрочемъ, это и къ лучшему. Мой историческій трудъ закончивался немного вяло. Его заключенія выходили какъ будто блѣдными и слабоватыми. Присутствіе жены не преминетъ меня вдохновить… Она, разумѣется, станетъ меня мучить такъ, что и не приведи Господи. Справедливо говорятъ, однако, что нѣтъ худа безъ добра! Въ «Исторіи непріятностей, причиненныхъ мужчинѣ женщиной съ каменнаго вѣва и по сіе время» важнѣе всего именно конецъ послѣдней части. Теперь я увѣренъ, что при содѣйствіи г-жи Мареттъ онъ окажется у меня блестящимъ фейерверкомъ громовъ и молній.

Филоксенъ Лоррисъ излагаетъ свои проекты. — Общеобязательное здоровье, доставляемое употребленіемъ національнаго и патріотическаго лекарства. — Новая разсѣянность Сюльфатена. — Резервуарх съ міазмами.

Сюльфатену удалось, наконецъ, розыскать бывшаго своего больного, Адріена Ла-Героньера, съ увлеченіемъ игравшаго въ билліардной залѣ оживленную партію съ прежней своей сидѣлкой, аппетитной толстуткой Гретли. Заставивъ своего паціепта прервать эту партію, инженеръ-медикъ вернулся вмѣстѣ съ нимъ къ Филоксену Лоррису, вокругъ котораго успѣлъ уже сгруппироваться кружокъ серьезныхъ людей, неспособныхъ увлекаться такими пустяками, какъ инструментальная и вокальная музыка, хотя-бы даже въ произведеніяхъ наиболѣе выдающихся композиторовъ. Этотъ истинно-философскій кружокъ украшали своимъ присутствіемъ, между прочимъ, дѣвица Бардо, докторъ по всѣмъ отраслямъ человѣческаго знанія и дѣвица Купаръ, сенаторъ Сартскаго департамепта. Обѣ онѣ обсуждали съ Филоксеномъ Лоррисомъ какой-то спорный, не вполнѣ еще выясненный, отвлеченный научный вопросъ.