Двадцатое столетие. Электрическая жизнь (Робида) - страница 98

— Вы не смѣете пройти мимо нихъ? Надѣюсь, однако же, что со мной вамъ нечего бояться!.. Пойдемте же! Вы увидите, смѣю увѣрить, любопытную сцену…

— Нѣтъ, мнѣ право неловко.

— Полноте, милая, пойдемте!

Онъ почти насильно вывелъ Эстеллу изъ библіотеки и заставилъ ее идти впереди себя. На порогѣ маленькой комнаты дѣвушка остановилась, словно оцѣпенѣвъ отъ изумленія. Да и было отчего. Голоса родителей ея жениха съ ожесточеніемъ продолжали препираться другъ съ другомъ, а между тѣмъ въ комнатѣ никого не было.

Жоржъ указалъ невѣстѣ движеніемъ руки на два фонографа, стоявшихъ другъ противъ друга на столѣ, посреди груды книгъ и разныхъ научныхъ приборовъ.

— Какъ вы видите теперь сами, папенька съ маменькой ведутъ легкую перебранку чрезъ посредство своихъ фонографовъ… Пусть ихъ бранятся на здоровье. Это никому не вредитъ, какъ я сейчасъ буду имѣть честь вамъ объяснить…

— Такъ значитъ они ссорятся по фонографу? — съ облегченнымъ сердцемъ спросила обрадованная Эстелла.

— Понятное дѣло по фонографу! Судите сами, можно-ли послѣ того не преклониться передъ благодѣтельными чудесами науки! Еакъ вамъ извѣстно, между моими родителями съ самыхъ давнихъ временъ возникли уже несогласія… Вы знаете вѣдь, что мой отецъ — грозный и систематически властный ученый!.. Постоянно занятый научными изслѣдованіями и коммерческими предпріятіями, онъ бываетъ по временамъ, сказать правду, довольно крутенекъ… Мамаша у меня совершенно иного характера. Она не сходится во вкусахъ съ моимъ родителемъ, а это стало вызывать между ними, повидимому, на другой же день послѣ свадьбы разныя недоразумѣнія и столкновенія… Когда папаша бывало выходитъ изъ себя, онъ заканчиваетъ ссору презрительнымъ заявленіемъ: «Вижу, г-жа Лоррисъ, что вы ничто иное какъ только… свѣтская дама!!!». Мамаша ему не уступаетъ. Въ то время, какъ все падаетъ ницъ передъ авторитетомъ ученаго, она мужественно отстаиваетъ личные свои взгляды… Ежедневно, вслѣдствіе разногласія въ воззрѣніяхъ между моими родителями, дѣло у нихъ доходитъ до распри и ссоры.

— Жаль, очень жаль! — грустно замѣтила Эстелла.

— Но это грѣхъ еще не столь большой руки, какъ вы предполагаете. Благодаря той самой наукѣ, которую мамаша ни за что не хочетъ уважать, семейная распря разражается между фонографами. Когда у папаши очень ужь накипитъ на сердцѣ, такъ что онъ непремѣнно долженъ разразиться выговоромъ и сдѣлать маменькѣ такъ называемую, сцену, онъ поспѣшно схватываетъ свой фонографъ и облегчаетъ душу, поручая этому инструменту передать кому слѣдуетъ увѣщанія, попреки, упреки и т. д. Само собой разумѣется, что фонографъ принимаетъ все безъ всякихъ возраженій и прекословій, которыя могли бы только усилить раздраженіе его хозяина. Затѣмъ, отославъ этотъ приборъ въ комнату, посвященную семейнымъ сценамъ, папаша совершенно успокоивается и какъ ни въ чемъ не бывало принимается за свою работу. Маменька, съ своей стороны, поступаетъ подобнымъ же образомъ. Когда она почему-либо недовольна папашей и желаетъ сдѣлать ему замѣчаніе, она тоже отчитываетъ его всласть передъ фонографомъ, а затѣмъ успокоивается. Набѣжавшая тучка разсѣялась, небо опять проясняется и за обѣдомъ или завтракомъ о предметѣ ссоры нѣтъ болѣе и рѣчи. Никому изъ постороннихъ не можетъ придти даже и въ голову, что между Филоксеномъ Лоррисомъ и его супругой только что происходила ожесточенная перебранка… Я сильно подозрѣваю, впрочемъ, что оба они давно уже перестали слушать воинственные доклады своихъ фонографовъ. Фонографы эти, собственно говоря, проповѣдують теперь въ пустынѣ. Папаша присылаетъ сюда свой фонографъ, мамаша является со своимъ, пускаетъ въ ходъ оба аппарата и уходитъ. Никто обыкновенно и не слышитъ этого дуэта. Папаша находитъ, что ему недосугъ терять время на такіе пустяки, а потому, хотя и приспособилъ къ фонографамъ самодѣйствующіе приборы, долженствующіе записывать отвѣты, но никогда ихъ не прослушиваетъ. Впрочемъ, они всѣ хранятся у него въ особомъ картонѣ. Тамъ собраны въ строжайшемъ порядкѣ фонографическія клише всѣхъ супружескихъ нотацій, читанныхъ ему мамашей болѣе чѣмъ за двадцатилѣтній періодъ. Это замѣчательная и, быть можетъ, единственная въ своемъ родѣ коллекція!..