— Ты полон сюрпризов. Как тебе удалось меня найти?
— Я слуга. — Мне показалось, что я вижу, как он пожал плечами. — Плох тот слуга, который не знает, где искать свою госпожу. — Теперь я скорее почувствовала, чем услышала, как он приблизился ко мне. — Миледи, — нежно продолжал он, — вы грустите.
За этот длинный тяжелый день я окончательно отвыкла от проявлений сочувствия. На глаза навернулись слезы. Я больше не могла сдерживаться.
— Уоллен, — с тоской проговорила я, — жизнь моя подошла к концу, во мне нет Волшебства.
Если Уоллен и понял, что означало мое признание, он не подал вида. С самого начала он говорил и делал то, чего я не ожидала от него, вот и теперь он сумел меня удивить.
— Миледи, — проговорил он, — ходят слухи, что ваша бабушка не смогла взойти на Трон из-за того, что не была девственницей.
— Это глупости, — ответила я, удивленная его словами не меньше, чем неожиданным появлением. — Восхождение на Трон — это проверка крови, катализатор для выявления латентных способностей к магии, а вовсе не жизненного опыта. Девственности от будущих Императоров никто не требовал.
— Тогда, миледи, — он уверенно положил руку мне на плечо и развернул так, чтобы я оказалась к нему лицом, — не будет ничего плохого в том, что я попытаюсь утешить вас перед концом.
Я ощутила прикосновение его губ, казалось, огонь обжег разбитую Торнденом щеку. Но уже в следующий миг я поняла, что жажду этой боли, словно путник, блуждающий по мертвой пустыне. Его запах, тепло и сила ошеломили меня.
— Пойдем, — севшим голосом приказала я, когда он ослабил объятия. — Пойдем в мои покои.
Взяв Уоллена за руку, я потянула его за собой обратно во дворец.
У меня не было никаких оснований доверять ему. Но все, на кого я могла положиться, предали меня, так что я не слишком рисковала, поверив тому, кто появился в моей жизни совсем недавно. Да и положение мое было незавидным. Теперь я хотела только одного: пусть он целует и обнимает меня в этот последний оставшийся мне час, и тогда я смогу умереть женщиной.
Из осторожности я выбрала окольный путь к своим покоям. В результате мы встретили нескольких слуг, но только не гостей и не людей Райзеля. Всю дорогу Уоллен молчал. Но его рука отвечала на пожатия моей руки, а когда я бросила на него взгляд, улыбка озарила его лицо — впервые после смерти отца я смотрела на человека, который стал мне дорог. Я не могла поверить, что эти прекрасные глаза устремлены с любовью и страстью на меня. И все же, словно по Волшебству, которого я не ощущала раньше, я перестала чувствовать себя дурнушкой, и на меня накатила волна благодарности.