Мэгги торжествующе усмехнулась. Неспешно поднявшись, она выбралась из ванны, отжала мокрые кончики волос и вытерла б
ольшую часть мыльной пены. Затем она уронила полотенце на пол.
— Что ж, я готова.
* * *
Майкл повернулся.
Мэгги была голая.
Восхитительно, блистательно, абсолютно голая.
Смутно припомнилось, как он впервые увидел обнаженную женскую грудь. Майкл был тогда незрелым юнцом, и ему казалось, что в его жизни уже не случится ничего более потрясающего.
Он ошибался.
Она стояла, выпрямившись во весь рост, вскинув голову, полотенце, соскользнувшее на пол, свернулось у ее ног. Вселенная золотистой гладкой кожи предстала перед ним, влажная после купания, блистающая кое-где пузырьками пены. Груди Мэгги, высокие и полные, были увенчаны вишнево-алыми сосками, и Майклу нестерпимо захотелось впиться в них губами, отведать вкус этих спелых ягод. Невероятно длинные ноги были стройны и мускулисты, и ровный треугольник каштаново-рыжих волос, золотившийся между ними, таил под собой самое сокровенное. Верней будет сказать — почти не таил. Обоняние подсказало Майклу, что она возбуждена, и зов ее плоти манил и будоражил его.
Однако он стоял как вкопанный, не в силах сделать и шага по керамическим плиткам пола.
Весь день Мэгги изводила его. Волной волос, небрежно опадавшей на плечи, саркастическим юмором, бурлящей энергией, которая искрилась, даже когда она замирала неподвижно. Майкл не забыл, как минувшим вечером лишь несколько дюймов отделяли его от блаженства. Если бы его рука опустилась тогда хоть чуточку ниже, он познал бы жар ее сокровенной плоти.
Эта женщина занозой засела в нем, и избавиться от нее можно было только одним способом. Переспать с ней. Избавиться от наваждения, и к утру, вполне вероятно, они оба придут в себя. Черт возьми, да они совершенно не подходят друг другу! У них разные желания, разные представления о жизни. Майкл мечтал о большой семье и налаженном быте без драм и душевных бурь. Ему нужна была совсем другая женщина — ласковая, безупречно покорная, но притом достаточно бойкая, чтобы ему не стало скучно.
Добротный секс все исправит. Майкл был в этом уверен.
Отказ Мэгги болезненно уязвил его, но он не стал настаивать на своем. Глубокое разочарование оттого, что она неспособна быть с ним искренней, лишь вернее доказывало, что они не созданы друг для друга. Майкл считал искренность одним из важнейших условий в отношениях с женщиной, но какие бы тайны ни хранила Мэгги, он мог побиться об заклад, что она этих тайн никогда не откроет. Ни ему, ни кому-то другому.