Мейси знала, что лучше не подрывать доверие Джона, забрасывая его вопросами, которые наверняка уже задавала полиция.
— Джон, не расскажете о своей супруге? — негромко спросила Мейси.
Седжвик вздохнул и резко рассмеялся.
— Знаете, мисс Доббс, вы первая, кто задал мне этот вопрос в такой форме. Полицейские куда грубее.
Мейси наклонила голову, но молчала, вынуждая собеседника продолжить.
— Она была такой милой, мисс Доббс. Милой девчушкой. Смешно, я все время думаю о ней как о девочке. Она была совсем невысокая, не такая, как вы. Нет, Пиппин — так я ее звал, Пиппин.
Седжвик закрыл глаза и зажмурился, силясь сдержать катившиеся из глаз слезы. Успокоившись, он продолжил:
— Филиппа была совсем худенькой, такой хрупкой. И хоть я знал, что она уже давно не девочка, но все равно для меня она оставалась девочкой. Мы поженились в 1920-м. Познакомились в доме моих родителей, представляете? Она пришла в гости со своей овдовевшей матерью знавшей мою матушку то ли по Женскому институту, то ли по Цветочному комитету.
Седжвик смотрел на сад, словно ожидая, что в любой момент по дорожке перед домом может пройти его покойная жена. Мейси знала, что он вызвал в памяти воображаемый образ Филиппы. И перед ее мысленным взором возник силуэт девушки в легком бледно-зеленом платье, которая, спрятав нежные руки в зеленые хлопковые перчатки, подрезала розы всевозможных цветов и складывала распустившиеся бутоны в корзинку у ног. Затем она подняла глаза, услышав шаги мужа: он отворил калитку и приблизился к ней.
— Думаю, на самом деле нашу встречу организовали матушки. — Седжвик натянуто улыбнулся своим воспоминаниям. — И мы прекрасно поладили. Поначалу она робела — видимо, еще не пришла в себя после войны, — но вскоре оживилась. Говорили, все благодаря любви.
Мейси отметила про себя, что надо бы не забыть получше разобраться в причинах беспокойства Филиппы. А пока хотела, чтобы Джон чувствовал себя раскованно и доверился ей, и потому не перебивала.
— Некоторое время после свадьбы мы жили с ее матерью. Небольшой домик за городом, никакой роскоши. Потом пару лет снимали квартиру. А в 1923-м здесь началась застройка, и мы сразу же купили дом. Филиппа получила от отца небольшое наследство, у меня тоже нашлись кое-какие сбережения и немного акций. В общем, мы не слишком издержались.
Седжвик замолк и некоторое время сидел, глубоко дыша.
— Конечно, такой дом покупают для семьи, но Бог не дал нам детей, — произнес Седжвик и повернулся к Мейси. — Господи, вы ведь совсем не это хотели услышать, мисс Доббс! Простите.