— Лидия Фишер и Филиппа Седжвик в прошлом дружили.
— Я знаю!
— Так же как и Розамунда Торп из Гастингса.
— Которая?
— Которая мертва. Считается, что она покончила с собой за несколько недель до убийства миссис Седжвик.
— А какое отношение… это имеет к нашему расследованию?
— Когда-то они все дружили: три покойные женщины и Шарлотта Уэйт. Если хотите, такая была у них компания.
— И?..
Мейси бросила на Стрэттона оценивающий взгляд. «Он специально прикидывается тупицей».
— Инспектор Стрэттон, люди, знавшие Розамунду Торп, не верят, что она решилась на самоубийство. Кроме того, четыре подруги как будто договорились больше не встречаться. Полагаю, их разлучил стыд. Считаю, что во время войны мужчинам в гражданской одежде они раздавали белые перышки.
— Вот же ведьмы!
— И… — Мейси умолкла. Рассказать ему о найденных перышках? Он меня не засмеет? — И… я полагаю, что Магнус Фишер не убивал ни жену, ни Филиппу Седжвик. Вам нужен человек, который…
— Мы уже его поймали!
— Инспектор, почему вы так… так… торопитесь осудить Фишера?
— Не имею права говорить.
— Общественность хочет увидеть убийцу за решеткой, и вы — вместе с Колдуэллом — решили ей угодить.
Стрэттон вздохнул:
— И мы правы. Перед нами дело совершенно очевидное.
От злости Мейси сжала кулаки.
— И вы не выносите мужчину, который бросил жену и лишил другого любимой женщины.
— Послушайте, мисс Доббс, оставьте эту работу профессионалам. Я знаю, раньше вам везло. Вы помогали нам, когда еще работали на человека высокой репутации, но сейчас… не вмешивайтесь! — Стрэттон встал. — Надеюсь, мы еще увидимся в менее напряженных обстоятельствах.
Мейси сгорала от желания оставить за собой последнее слово, однако понимала, что им нельзя расставаться на ссоре.
— Да, верно, инспектор. Простите, если задела вас. Однако вскоре я вновь свяжусь с вами.
Стрэттон вышел из кафетерия, а Мейси снова села. «Как же я сглупила! Нельзя было давать себе волю. Я заметила по его поведению, по его позе и манере речи, что он непреклонен. Нужно рассказывать полиции только то, что они станут слушать. Стоило ли упоминать о перьях? Нет, он бы только посмеялся».
Мейси собрала вещи и направилась к выходу.
На повороте на Тоттнем-Корт-роуд она вдруг остановилась, оглянувшись на сине-золотую витрину магазина «Международной торговой сети Уэйта». Развернувшись, Мейси двинулась к входу в самый заметный с улицы продовольственный магазин Джозефа Уэйта.
И вновь, войдя в шумную сутолоку магазина, она смотрела, как продавцы, вытянувшись, указывали на сорта сыра и кивали или поднимали для осмотра кусок мяса. Вокруг взвешивали сухофрукты, отсчитывали печенье, и неизменно туда-сюда передавались деньги, а продавцы мыли руки. Мейси стояла в углу, рядом с округлым столом, на котором были разложены свежие, едва привезенные из-за границы, продукты. Да, здесь определенно водились деньги, тогда как в других районах Лондона в благотворительные столовые выстраивались длинные очереди.