— Пойдём дальше, — сказал Велион. — Здесь будь осторожней, не наступай ни на что, только на мостовую.
Сразу же на подходе к пятому кварталу они наткнулись на ловушку, рядом с которым лежал плащ, скрывающий кости. Из-под рукавов плаща можно было увидеть чёрную кожу перчаток. Перчаток могильщика. Ловушка была сложной — несколько змей заклинаний, немного отличающихся по цвету друг от друга. Приблизившись, Велион увидел, что под клубком змей лежит золотой перстень с крупным рубином. Такая вещь могла стоить дорого, но не дороже жизни. Поэтому Велион, стараясь не потревожить кости, снял с кистей скелета перчатки и сунул их себе в рюкзак.
— Неужели вы и вправду заражаете людей проклятьями? — ужаснулся купец, когда тотенграбер повернулся к нему.
— Что? — недоумённо спросил могильщик.
— Ты снял перчатки, — пробормотал Альх, делая шаг назад.
Велион сухо усмехнулся. Одна из легенд про могильщиков гласила, что те специально ловят мальчишек и «заражают» их проклятьем, заставляя носить перчатки. Это могло быть бредом, но среди могильщиков, как и среди обычных людей, встречаются разные индивиды.
— Это для ростовщика.
Теперь пришла очередь недоумевать купцу.
— Что? — спросил он.
Могильщик пояснил. Выслушав, Альх искренне рассмеялся. Наверное, ему как купцу не раз приходилось брать займы под грабительский процент. Наверняка, в Элаги, подсказавшей Велиону этот метод заработать, была торгашеская жилка отца.
Велион, вспомнив Элаги, скрипнул зубами и обронил:
— Пошли.
Продолжающий хихикать купец последовал за ним.
Солнце уже взошло довольно высоко, через пару часов будет полдень. Велион начал взмокать под своим плотным плащом. Он стянул с шеи шарф, скрутил его и сунул в рюкзак, расстегнул плащ. День будет тёплым, хорошим, работай и работай. Если бы на небе появились тучи, пришлось бы повернуть назад: одна молния, ударившая рядом с проклятьями, и любое из них может сдетонировать.
Нагромождение, которое видел Велион, располагалось на широкой улице, отделяющей пятый квартал от шестого. Здания, стоящие на этой улице, были обвалены, дорога раскурочена, большие, как у старого тракта, камни мостовой были разбросаны, некоторые валялись даже на крышах. Причиной этому были деревья. Уродливые, кривые, с острыми вершинами и ещё более острыми ветвями, напрочь лишёнными листвы, они росли из-под мостовой, некоторые даже насквозь пробивали камни, ветви торчали из окон домов, часть крыш были пробиты верхушками. Самое неприятное было то, что на одной из вершин был насажен панцирь, пронзённый насквозь. Наверняка остальная часть доспехов уже отвалилась вместе со скелетом. От деревьев пахло магией так, что у могильщика закружилась голова. Порой деревья впитывают магию не хуже, чем металлы, чего уж говорить о деревьях волшебных, выращенных при помощи магии. Но деревья живые. Хоть они и впитывают магию, но коверкают её, рушат связующие заклинаний, корёжат сами компоненты. Скорее всего, эти деревья разрушили все заклинания и проклятья, которые могли быть наброшены на них. Но рисковать и пробиваться сквозь эту рощу всё равно не стоило. Возможно, среди костей, валяющихся между торчащими из земли уродливыми корнями, не было ни одной свежей, однако…