— Хватит, — махнул я рукой. — Любой мог так попутать. Живы остались и на том спасибо, а особенно тому капитану. Жди здесь.
— Жду, — вздохнул охранник. — Бешеных много, не задерживайся. Я пока из окошка особо ретивых прорежу, но если что, очередь вверх.
— Понял, — кивнул я, сверяясь с адресом на клочке бумаги. Оглянувшись по сторонам, я краем глаза отметил несколько шевелящихся теней в конце улицы, решив не дожидаться, пока противник, наконец, придет в себя и поинтересуется, кто этот незнакомец, побежал вперед.
Из открытой двери подъезда явственно несло мертвечиной, но застарелой какой-то. Вовсе не так как пахнет ходун, стремящийся вцепится тебе в горло, а как будто были они, да вышли куда, или по углам забились.
— Привыкать начал, — почему-то произнес я вслух, осторожно ставя ногу на первую ступеньку и заглядывая вверх.
Тишина, пустота. Где-то наверху, через незакрытую фрамугу на лестничную площадку попадает ветер и печально подвывает, как будто живой. Гоняет скопившуюся пыль, которая словно неоткуда, появляется на вещах и предметах. Вот полетел клочок бумаги, будто кто-то, проходя, задел его ногой и он кружит, медленно спускаясь вниз.
— Клочок бумаги, — я напрягся, прижавшись спиной к стене и силясь услышать, аккуратно поставил ногу на следующую ступеньку.
— Константан? Вы?
Перегнувшись через перила, на меня смотрела девушка, лет тридцати, тридцати пяти, в просторной спортивной куртке, явно с чужого плеча.
— Мария? — Кивнул я. — Осторожней, рядом могут быть бешеные. Зайдите пока в квартиру, а я поднимусь.
Девушка мигом исчезла за дверью, а я, наконец, достиг площадки первого этажа и снова повел носом. Запах не усиливался, но и не уменьшался, будто весь дом пропах этим запахом. Будто в камни впитался, в бетон, да там и останется. Все три квартиры на лестничной клетке были заперты, в чем я поспешил убедиться, подергав, одну за другой дверные ручки. Бегом преодолев следующий пролет, не задерживаясь проскочил еще один этаж и уже на третьем, сбавил темп и пошел аккуратнее. Пахло отсюда. Едкий, тошнотворный запах разлагающейся плоти, спазмами сдавил мой желудок. Дальняя дверь была чуть-чуть приоткрыта, самую малость. Другой раз прошел бы и не заметил, а сейчас эта щелочка, сквозь которую пробивался свет электрической лампочки, не выключенной хозяевами, не сулила ничего хорошего. Да, я не боец, но и не дурак. Скорее карьерист в разумных пределах, в таких же трус, но трус здравомыслящий. Ровно до того момента, пока мои поступки в геройство не перерастают. С квартирой следовало разобраться и чем скорее, тем лучше, так как спуск вниз, с автоматом в одной руке и девушкой в другой был бы и без того нелегок, а с атакующим из-за угла бешеным, так вдвойне.