— Это мой ребенок. Я ее удочерю.
Джоад слушает мой рассказ о последней воле Санкиты, о миссис Робинсон и устроенной ею сцене.
— Завтра я встречаюсь с социальным работником. Я буду бороться за Остин, я нужна ей. И я обещала Санките.
Брат внимательно смотрит на меня, делает глоток кофе и качает головой:
— Да, сколько мама всего натворила с этим жизненным планом.
— Что ты имеешь в виду?
— Зачем тебе этот ребенок? У тебя будут свои дети. Может, не так скоро, но будут, надо только подождать.
— Мне необходим этот ребенок, Джоад, и это никаким образом не связано с маминым завещанием. Я хочу стать матерью Остин, я нужна ей.
Кажется, брат меня не слышит.
— Послушай, у тебя сейчас материальные трудности, я готов одолжить…
— Ты думаешь, я поступаю так из-за наследства? — От ужаса мне сдавливает грудь, и я поднимаю глаза к потолку. — Господи, Джоад! Ты полагаешь, мной движет жадность, как и матерью Санкиты? — Отодвигаю тарелку и наклоняюсь прямо к лицу брата. — Плевать мне на это наследство! Я готова отдать каждый цент за этого ребенка. Ты понял? Каждый. Чертов. Цент.
Джоад с испугом отстраняется.
— Хорошо, дело не в деньгах. Все равно, ты слишком близорука. Мама бросила это семя в почву, и оно проросло. Приглядись же, Брет. Этот ребенок не похож на нас. Кто она? Испанка? Латиноамериканка?
Я чувствую, как у меня закипает кровь.
— Мать Остин метиска — бедная, бездомная девочка, рожденная на окраине Детройта. Я не знаю, кто был отцом ее дочери, потому что она провела с ним всего одну ночь. Вот так! Я удовлетворила твое любопытство?
Джоад краснеет и начинает тереть переносицу.
— Да, ну и генетика. А что думает по этому поводу Герберт?
— Черт возьми, Джоад, я люблю этого ребенка. Люблю. Мы с ней связаны. Ты бы видел, как она прижимается ко мне, когда я беру ее на руки. Кстати, к твоему сведению, Герберт относится ко всему положительно, хотя я не понимаю, какое это имеет значение.
Брат смотрит на меня и странно моргает.
— Ты серьезно? Этот парень влюблен в тебя. У него определенно далекоидущие планы.
Я равнодушно отмахиваюсь:
— Не рано ли ты делаешь выводы? Мы знакомы всего два месяца.
— Когда мы на прошлой неделе были у Джея, он отвел меня в сторону. Не знаю, может, он решил, раз я старший брат, теперь стал для тебя кем-то вроде отца. Не знаю. Но он сказал, что хотел бы строить с тобой будущую жизнь. Еще немного, и он попросил бы твоей руки.
— Ну, решение принимать мне, а не тебе, — хмурюсь я, — и даже не Герберту.
— Он отличный парень, Брет. Не упусти его, иначе очень пожалеешь, помяни мое слово.