— Так, но…
— Ты убил троих его сыновей…
— Двоих, — уточнил Янгар. — Олли Ину жив.
— Но лучше было бы ему умереть.
— Для кого лучше?
Спиной ощутил взгляд Кейсо и вздох его беззвучный услышал.
— Ты упрям, Янгар, мы знаем. И мы терпим твое упрямство лишь потому, что помнми, сколь многое ты сделал для нашей страны. И мы готовы признать, что ты имел веские причины для мести… но тебе следовало прийти со своей обидой к нам.
И что бы он сделал, бессильный кёниг?
— Ты же решил начать войну, — с упреком произнес Вилхо. — И тем самым нарушил покой нашей земли…
Если он ожидал раскаяния, то Янгхаар не был готов каяться. И поклон его вышел не в меру резким, что не осталось незамеченным.
— Но мы готовы простить тебя. И Ерхо Ину заплатит виру за твою обиду. А ты ему — за убитых детей, — Вилхо поднялся.
Он спускался с золотой горы. И роскошное одеяние не в силах было скрыть неуклюжести его тела. Сияли топазы, полыхали огненные лалы, но больше не ослеплял блеск драгоценных камней Янгара. Видел он пухлый мягкий живот, перетянутый роскошным поясом, впалую грудь, плечи, прогнувшиеся под тяжестью парадного убранства и короткую, в складочках шею.
Кейсо тоже был толст, но его полнота не вызывала у Янгара такого отвращения.
Остановившись на середине пути, Вилхо позволил рабам подхватить себя под руки. Его ладони вяло обвисли. Поплыла золотая краска на лице. И пот катился по широкому лбу.
Сиплое дыхание доносилось до Янгхаара.
И сквозь приторную сладость благовоний пробивался кисловатый запах разъеденного болезнью тела.
Рабы помогли кёнигу спуститься. И они же поддержали его, когда Вилхо, морщась и кривясь, ступил на красную дорожку. Он подошел к Янгару и, заглянув в глаза, сказал обычным своим скрипучим голосом:
— Ты замиришься с Ину, понял?
Влажные пальцы вцепились в щеку.
И на миг показалось: Янгар снова в прошлом, на рынке Бейсам. И не в тронном зале Оленьего дворца стоит, но на деревянном помосте. И не Вилхо Кольцедаритель рядом, но старший евнух Тершен-паши пальцами в рот лезет, пытаясь понять, хороши ли у раба зубы.
Старший евнух каждую неделю отбирает мальчишек.
Велик гарем у хозяина.
И потянуло оскалиться, впиться, как тогда, в унизанные перстнями пальцы.
Сдержался Янгхаар, только отшатнулся.
— Замиришься, — совсем иным тоном повторил Вилхо. И пальцы свои о камзол Янгара вытер: — Не забывай своего места, Янгхаар. Мы тебя вознесли. Но мы тебя и уничтожить можем.
— Кто тогда будет сторожить твой дом, кёниг?
Вилхо повел плечом и спокойно ответил:
— Поверь, найдутся желающие.