Поведение людей в буше вокруг Манингриды было очень похожим, с той лишь разницей, что в подобной ситуации они оказались не по своей воле. В обычных условиях племена аборигенов жили бы на огромной территории, на расстоянии многих миль друг от друга. Никто не нарушал бы священного уединения. Но здесь, в поселении, собралось слишком много людей, принадлежащих к разным тотемам, поэтому возникали трудности и вести себя приходилось осмотрительно.
Мы уже поняли, что аборигены значительную часть времени в той или иной форме посвящали делу. Надо было провести множество мелких ритуальных обрядов, подготовить священные предметы, произнести над ними заклинания, совершить помазания и с наступлением каждого нового сезона отпраздновать корробори.
Я спросил у Мика Айвори, как он относится к такой плотной занятости своих подопечных, ведь это означало нарушение графика работы на лесопильном заводе и в других подразделениях станции. Он ответил, что разрешил проводить малые корробори только по выходным. Но все эти ритуалы лишь часть подготовки к грандиозной церемонии, в которой участвует все племя.
В первый раз, когда подошло время большого корробори, Мик понял, что его запреты не властны: церемония состоится, несмотря ни на какие увещевания. Пришлось объявить этот день национальным праздником и даже выдать каждому «сухой паек», поскольку церемония должна была проходить на берегу реки Блайз, в нескольких милях от станции. Однако праздничный день вылился в долгое гулянье, и нормальная работа возобновилась только через неделю.
В следующий раз Мик остановил все работы на три дня, но продуктов уже не выдавал и настоятельно просил всех вернуться вовремя. Большинство выполнило просьбу начальника. Как будут развиваться события дальше, покажет время. Вскоре в поселение должен прибыть миссионер. Как он отнесется к ситуации — неведомо…
Несколько раз мы присутствовали на малых корро-6ори, проводимых племенем гунавиджи. В субботу мужчины собирались в прибрежной эвкалиптовой рощице. Все утро они разрисовывали тела, готовясь к церемонии, а во второй половине дня начались танцы.
Аборигены танцевали двумя группами; в каждой был старик солист, который, притоптывая перед остальными, вычерчивал воммарой на песке сложные фигуры. Танцующие двигались за ведущим, ритмично подпрыгивая и что-то выкрикивая хором. Затем они все разом падали на колени и ползли по песку. Солисты сближались и вдруг начинали тыкать друг в друга пальцами, гримасничая и показывая при этом язык. За происходящим внимательно наблюдала группа юношей с копьями в руках. Когда танец заканчивался, все гуськом шествовали к окраине поселения. Там их ожидали женщины и дети, столпившиеся вокруг дерева с обрубленными ветвями. Солисты, громко распевая, кидались к дереву. Под визг разбегающихся в разные стороны женщин они взбирались на ствол по торчащим веткам, а юноши водили вокруг хоровод, издавая отрывистые вопли.