Тип с выбритым виском повел носом в их сторону (рука застыла с повисшим на ней проводом удлинителя), тонкие губы растянулись в пошлой ухмылочке. Комитетчики переглянулись.
— Бобер, отвернись, — устало бросил усатый, а сам поглядел в окно. — Пожалуйста, мы не смотрим.
Костя приподнялся и дотянулся до стула, прихватил свою рубашку. Отдал ее Маше, та, мелькнув молочной наготой с бурым соском, торопливо натянула рукава и принялась застегиваться.
«В другой ситуации это было бы прекрасно, — с грустью подумал Муконин. — Утро, постель, девушка в твоей рубашке. Ничто так не идет женщине, как мужская рубашка на голое тело».
— Спасибо, — демонстративно сказал Костя, когда последняя пуговица поддалась ей.
Усатый равнодушно посмотрел на них, потом в сторону коридора.
— Эй, Гога, что у тебя там? Долго еще?
— Тут ничего нет, — раздался приглушенный голос из прихожей.
«Только тупые отвечают таким тоном», — усмехнулся про себя Костя.
— Посмотри на кухне, в шкафах. В туалете посмотри, в бачке.
— Щас сделаем.
Тем временем Бобер перерыл уже все ящики комода и перебрался к серванту. Захлопали стеклянные дверцы.
В желудке заныло. Костя с досадой вспомнил о куске колбасы, притаившемся в холодильнике, — остатки правительственного продпайка. Этой заначкой он поленился вчера угостить Машу. Тут же замечталось о крепком горячем чае. Но под рукой были только сигареты. Он взял со столика пачку с зажигалкой, вытянул сигарету и прикурил.
Бобер быстро завершил поиски в серванте. Развернувшись, он подозрительно посмотрел на диван. Костя будто бы почувствовал поле, испускаемое пистолетом. Еле удержался, чтоб не поглядеть на то место.
— Так–с. Не могли бы вы потесниться? — противный рот кровожадно улыбнулся.
— Вот именно, давай‑ка, посмотри там, — воодушевился командир. — Может статься, он его под подушкой прячет.
— Ща глянем, Саныч.
У Кости зажгло виски. Он отодвинулся на край дивана, Маша прижалась к нему. Она показалась теплой и хрупкой, неприбранные волосы запахли весной.
Бобер перевернул подушки, пощупал рукой простыню. И вот эта большая, волосатая, с родимыми пятнами рука неумолимо углубилась в проем у подлокотника. Подвигалась туда- сюда и замерла. На скуластом лице Бобра на мгновение застыло выражение счастливого грибника. В следующую секунду пистолет был извлечен на свет.
— Ага, нашлась игрушка, — натурально потирая руки, обрадовался Саныч.
Бобер бережно, точно у него в руках очутился золотой слиток, передал пистолет Санычу. Тот, предварительно извлекши носовой платок, завернул «игрушку».
— Господин Муконин, — торжественно сказал он, вставая, — это ваше оружие?