Весьма разумно рассуждая, посол Кеннан поставил на повестку дня вопрос о саморазоблачении. Он заявил, что успех в этой войне не имеет никакого смысла, даже будь он достижим. Причина в уроне, который наносит картина того, как Америка причиняет «серьезный ущерб, ломая жизни бедных и беспомощных людей, в особенности людей другой расы и с другим цветом кожи… Это зрелище вызывает ответную реакцию миллионов во всем мире, что чрезвычайно вредно для того образа, с которым, как мы хотели бы, они связывают свои представления о нашей стране». Большее уважение можно заслужить «твердым и мужественным искоренением ошибочных позиций», а не упорно их отстаивая. Он привел изречение президента Джона Куинси Адамса о том, что где бы в мире ни распустился цветок свободы, «там будет сердце Америки… но ей не надо искать за границей чудовищ, которых следует уничтожать». Под преследованием чудовищ Кеннан понимал бесконечные войны, в которых «фундаментальная аксиома американской политики незаметно будет переходить от свободы к силе». Более горькой правды на этих слушаниях не прозвучало.
Несмотря на все эти высказывания, слушания Фулбрайта не стали прелюдией к реальным действиям, единственным из которых могло быть только голосование против выделения ассигнований — или хотя бы вдумчивое исследование текущей американской политики. Вопрос о долгосрочных последствиях «президентской войны» был сформулирован только после этих слушаний, в преамбуле Фулбрайта к одной из опубликованных в печати версий. Причиной молчаливого согласия на «президентскую войну», писал он, была убежденность, что правительство обладает секретными сведениями, которые дают ему особое понимание того, как следует строить политику. И дело не только в том, что подобная позиция вызывает сомнения, но и в том, что главные политические решения принимались, «исходя не из доступных фактов, а из досужих суждений», причем по своей глубине суждения политиков мало чем отличались от суждений любого здравомыслящего гражданина. Конгресс и граждане могут судить о том, «отвечает ли их общим интересам, как интересам нации, массированное перераспределение и уничтожение людских и материальных ресурсов».
Хотя Фулбрайт выявил основные проблемы войны, он все же был преподавателем, а не лидером и сам оказался не готов отдать свой голос «против», когда от него многое зависело. Когда через месяц после слушаний Сенат санкционировал выделение 4,8 миллиарда долларов из резервных фондов на войну во Вьетнаме, против этого законопроекта проголосовали всего два честных оппозиционера — Морс и Грюнинг. Фулбрайт проголосовал заодно с большинством.