Без особого энтузиазма перейдя от бездействия к активной деятельности, сенатский Комитет по иностранным делам начал слушания, и Фулбрайт в речи на их открытии заявил: страна наблюдает «духовный бунт», вспыхнувший среди молодежи, которая выступает против «того, что они считают предательством традиционных американских ценностей». При поддержке других сенаторов Фулбрайт поставил под сомнение полномочия президента «расширять масштабы войны без согласия Конгресса». Члены комитета частным образом проинформировали Клиффорда и генерала Уилера, что они «просто не в состоянии обеспечить значительное увеличение численности войск во Вьетнаме — а если мы не смогли, то кто бы смог?» Вызванный на слушания для показаний, Раск продекларировал верность тем целям, которые не изменились со времен Даллеса, но признал, что администрация подвергает пересмотру все аспекты вьетнамской политики, «от А до Я», и рассматривает альтернативные варианты.
На следующий день, во время первичных выборов в штате Нью-Гэмпшир, сенатор Маккарти на удивление набрал 42 % голосов, но худшее было впереди. После того как другие прощупали почву, Роберт Кеннеди осознал, что игра стоит свеч, и выдвинул свою кандидатуру. Теперь этот злодей (каковым его считал Джонсон) оказался на ринге и, обладая аурой популярности своего брата, представлял собой куда более реальную политическую угрозу, нежели сенатор Маккарти. Поскольку оба колесили по стране, выступая с агитационными речами в качестве кандидатов-миротворцев, Джонсону оставалось стать Голдуотером; правда, он не придерживался столь же крайних взглядов, как этот консерватор. Президент столкнулся с необходимостью проведения избирательной кампании, которая должна расколоть Демократическую партию и в ходе которой лично он, выдвинувший свою кандидатуру на переизбрание, вынужден постоянно находиться в обороне, пытаясь оправдать политику войны, не имеющей и малейшего шанса на успех. Когда, казалось, уже ничто (ни выводы группы «Язон», ни отступничество Макнамары, ни провал стратегии истощения противника, ни Новогоднее наступление) не заставит Джонсона пересмотреть свои взгляды и лишь усиливает его «когнитивную ригидность», к нему пришло понимание политической перспективы.
Это понимание не поколебало его решимости продолжать войну, которое теперь почти переродилось в упрямство, не допускавшее никаких корректив, но поставило Джонсона перед унизительной перспективой политического поражения дома. В то самое время, когда Роберт Кеннеди объявил о выдвижении своей кандидатуры, Дин Ачесон, которого Джонсон сразу после Новогоднего наступления неофициально попросил оценить эффективность военной кампании во Вьетнаме, изложил президенту малоприятные выводы. Отказавшись от «заранее подготовленных брифингов» и наведя справки у выбранных им самим представителей Госдепартамента, ЦРУ и Объединенного комитета начальников штабов, Ачесон сообщил Джонсону, что военные пытаются достичь недостижимой цели и что «мы не можем выиграть войну, не сняв всех ограничений с применения силы» (о чем еще в 1964 году предупреждала рабочая группа). Далее он сказал, что картина, которую Джонсон рисует в своих выступлениях, весьма далека от реальности, общество ему больше не верит, страна больше не поддерживает эту войну.