Последующие декреты, связанные больше не с реформой, а направленные на то, чтобы умолкли голоса критиков, показали, что речи проповедников начали доставлять неприятности церковным властям. С этих пор проповедникам запретили пророчествовать, предсказывать пришествие Антихриста или конец света. Они должны были придерживаться Евангелия и помалкивать о грехах епископов и других прелатов, о проступках власть предержащих и ни в коем случае не называть имен. Цензура в отношении печатных книг была еще одной мерой, призванной положить конец нападкам на клириков, исполняющих свой долг «ответственно и с достоинством».
Многие, если не все постановления Латеранского собора так и остались на бумаге. Серьезные усилия осуществить предписания собора на практике, возможно, и произвели бы впечатление, однако сделано ничего не было. Отсутствие подобного желания неудивительно, поскольку папа Лев X, при котором принимались эти постановления, был причастен ко всему, что они запрещали. Перемена курса должна была прийти либо по воле верхушки, либо под сильным давлением народных масс. Такого желания у пап периода Ренессанса не было, зато нарастало второе.
В сражении под Равенной был убит французский командир Гастон де Фуа, а его воинство, потеряв стимул, своей победой не воспользовалось. Умер д’Амбуаз, Людовик XII не решился поддержать собор в Пизе, названный папой раскольническим и недействительным. Когда в Италию вступило 20 тысяч швейцарцев, произошел поворот. Французы потерпели поражение в битве при Новаре, что под Миланом, были изгнаны из Генуи и, отступив к подножию Альп, «растаяли, словно роса на солнце». Папа вернул Равенну и Болонью в вассальную зависимость, Романья снова вошла в Папскую область; Пизанский собор, подобрав рясы, бежал через Альпы в Лион, где вскоре развалился: твердого основания у него никогда не было, а был безотчетный страх перед новым расколом, к тому же его подавлял высший статус и достоинство Латерана.
Неукротимый старый папа добился своих целей. Рим праздновал бегство французов — к небу взлетали фейерверки, на крепостных стенах замка Святого Ангела салютовали пушки; толпы кричали «Юлий! Юлий!», приветствуя папу как освободителя Италии и Святейшего престола. В честь понтифика поставили благодарственное представление, в котором папа выступил в образе императора с символами независимости — скипетром и державой, а сопровождали его фигуры, изображавшие покорителя Карфагена Сципиона и Марка Камилла, спасшего Рим от галлов.
Всем по-прежнему заправляли политики. Венеция нанесла серьезный удар Священной лиге, объединившись с Францией против своей старой соперницы Генуи. В последний год жизни Юлий II поддерживал сложные отношения с императором и с английским королем. Вскоре после кончины папы французы вернулись, и войны возобновились. Тем не менее Юлию II удалось приостановить распад папских территорий и сохранить Папскую область, история поставила ему за это высокую оценку. В справочной литературе его называют «основателем Папской области» и даже «спасителем церкви». О том, что ради этого он вверг страну в кровавую баню, а временные завоевания не уберегли авторитет церкви, который через десять лет затрещал по всем швам, в этой литературе не упоминается.