— Как здоровье Хаджимурада? — переступив порог, справился Хабип-пальван.
— Да вроде бы ничего, — тихо ответила Беневше, — приходил сельский табип, остановил кровь, даст бог, парень поправится, сейчас он, кажется, спит…
— Кого там Хаджимурад убил? — спросил из соседней комнаты Ризакули.
Хабип-пальван подошёл к брату:
— Разбойника Ремева, того самого бандита, который, помнишь, у бедных паломников отнял деньги.
— Но ведь он же поклялся больше никогда не заниматься разбоем! — возмутился Ризакули.
— Значит, такая, ничего не стоящая у него клятва. Вот теперь и получил по заслугам. Сам Ремев убит, а его молодой товарищ по разбою ранен. Я велел раненого отвезти родне. Выяснилось, что Хаджимурад первым не стрелял в Ремева. И если бы Хаджимурад не опередил налётчика, тот бы зарубил обоих путников, — и Джапара тоже. Таким образом Хаджимурад дважды спас от смерти нашего сына. О, аллах, если с твоей помощью Хаджимурад благополучно поднимется на ноги, я принесу тебе в жертву самого жирного барана, — воскликнул Хабип-пальван.
Братья позвали Джапаркули и велели ему рассказать подробно обо всём, что произошло с ним со дня похищения…
А сельчане всё шли и шли к этому дому, чтобы поздравить отца и мать с благополучным возвращением сына. Среди посетителей были и те, у которых на чужбине остались дети. Они поздравляли родителей Джапаркули со слезами на глазах. Потихоньку присаживались и слушали горький рассказ парня. Вскоре так много собралось слушателей, что мальчику пришлось выйти из дому и сесть во дворе на топчан.
Джапаркули ничего важного не упустил в своём невесёлом повествовании. Рассказал и о том, как возле дома Довлетяра его хотел выкупить и вернуть домой Сазак-сердар, но бек этому воспротивился…
— Кто этот сердар? — спросил Ризакули.
— Кажется, родственник Хаджимурада, — ответил Джапаркули и продолжил рассказ о своих мытарствах.
Люди, слушая парня, качали головами, кое-кто тёр глаза. Вышла ещё раз послушать сына и мать с младшей дочерью Гульчахрой…
В комнате возле Хаджимурада осталась одна Шапери. Ома и раньше не могла оторвать взгляда от юноши, а теперь совсем пододвинулась к нему близко, погладила его чёрные волосы. И тут же отдёрнула руку, оглянувшись на распахнутую дверь: не заметил ли кто… Но все слушали рассказ Джапаркули, и Шапери не удержалась, быстро наклонилась и поцеловала раненого в лоб. «Ох, и горячий же этот лоб!», — подумала девушка и кинулась к матери. Шепнула ей тревожно: «У Хаджимурада жар, надо что-то делать, мамочка!»
А в это время Джапаркули рассказывал о храбрости и доброте своего освободителя. Шапери бы слушала такие слова до бесконечности, но у Хаджимурада жар… Хорошо, что дядя привёз из Гучанда большого табипа. Он был худощав, в полосатом шёлковом халате. Губы его были вывернуты и верхняя чуть не касалась длинного носа.