— А также два пити!
Ризакули, накормив и напоив лошадей, тоже вошёл в чайхану и присел рядом с Хабипом. Молодой чайханщик поставил перед каждым из них по большой пиале с пити и подал лепёшки.
— Обед вроде бы ничего, — посмотрев в пиалу, сказал Ризакули.
— А если ничего, то и начинай! — Хабип ждал, когда старший брат приступит к трапезе. Они мигом опустошили пиалы.
Ризакули стал оглядываться по сторонам и молодой чайханщик тут же подоспел к ним:
— Что ещё прикажете принести? — спросил он на фарси.
— Отец твой дома? — уставился на чайханщика Хабип.
— Да, ага, — кивнул парень.
— Тогда сообщи отцу, — сказал гость по-курдски, — что приехал Хабип-пальван, скажи, что в сижу в чайхане.
— Пожалуйста! — молодой чайханщик мигом скрылся.
Услышав имя Хабипа-пальвана, многие повернули головы в его сторону. Многие знали прославленного пальвана.
Вернулся молодой чайханщик:
— Вас отец зовёт к себе, — сказал он в добавил: — Пальван-ага, я не узнал вас и, может, не так обслужил, прошу простить меня, — повторял он до тех пор, пока гости не скрылись в комнате хозяина чайханы на втором этаже.
— Салям алейкум, Яздан-ага! — поздоровались братья.
Навстречу им, расплываясь в улыбке, вышел плотный мужчина и пожал руки. Потом стал расспрашивать о житье-бытье, всё время поглаживая спою короткую, выкрашенную хной бородку. И хотя ему было уже за пятьдесят, на лице чайханщика не проступало, ни одной морщинки. Видимо, он никогда не занимался каким-либо тяжёлым трудом, никогда не испытывал тягостной нужды. Для почтенных гостей поверх ковра положили ещё и мягкие подстилки. Им снова подали чай, а потом стали приносить различные угощенья.
Хозяин лома пристально посмотрел на Хабипа-пальвана:
— Что же это за юный туркмен, которому удалось победить вас, батыр? — с недоумением спросил он гостя.
— Я видел его, — сказал Ризакули, прежде чем неторопливый на слова Хабип успел ответить хозяину. — Абдулла-хан показал мне мальчишку, разутого и без папахи, заверяя, что это и есть Хаджимурад, Сперва я думал, что он шутит…
Подали очередное блюдо и Ризакули на какое-то время умолк. Затем принесли всё для курения. Гости прилегли возле лампы. Хабипа угощал хозяин, а Ризакули держал свою трубку сам. После нескольких глубоких затяжек он продолжил прерванный рассказ.
— После того, как Абдулла поклялся Хезрети Апбасом, я поверил ему, выхватил из-за пояса длинный кинжал и кинулся на Хаджимурада…
— А он что? — нетерпеливо вставил хозяин, — наверно, бросился бежать…
Но сейчас Ризакули, видимо, от терьячного дурмана забыл то, что говорил недавно брату, и совсем по-другому рисовал свою встречу с Хаджимурадом.