— Вы правы. Ваше имя мне незнакомо.
Вздохнув, ямаец стал заниматься тем, чем обычно занимаются негры, стремящиеся придать своей неотразимости еще большую значимость, — поднимать брови и делать вид, что абсолютно спокоен. Однако Мартынову было хорошо видно, что хозяин дорогого пиджака нервничает, и нервничает столь сильно, что дерни его сейчас за одну из тугих косичек, этот аристократический вид сдует, словно ветром. Он выхватит нож с футовым лезвием, начнет орать, хватать Мартынова за ухо, объясняя, что сейчас отрежет его и выбросит, словом, вести себя так, как ведет обычный негр…
— Вы должны мне два миллиона долларов. Как прикажете получить: банковским переводом или наличными? Меня больше устроит второй вариант.
Растерев лицо, Мартенсон уселся поудобнее.
— Минуту назад вы убедили меня, что вижу вас впервые в жизни, а сейчас с той же уверенностью доказываете, что перед этим я просил у вас в долг два миллиона и не получил отказа. Не припоминаю, чтобы одалживал у вас такую сумму. Какая-то неувязка, вы не находите?
Ямаец искренне рассмеялся, обнажив два ряда крупных, как ожерелье Барбары Буш, зубов, и посмотрел на спутников.
— С вами приятно общаться, мистер, честное слово. Но давайте перелистнем назад пару страниц книги вашей жизни… Совсем недавно, будучи в России, в предместье одного из русских городов, называемых New Sibirsk, вы владели лодочной базой и имели теплоход. В один из дней к вам обратились трое мужчин с просьбой отвезти их по воде до другого города. Вы согласились, после чего убили этих людей и присвоили себе не принадлежащий вам груз. Пять сумок ваших пассажиров были отягощены ста двадцатью фунтами превосходного колумбийского кокаина. Как мне известно, все они, до последней унции, стали достоянием русской полиции по независящим от вас обстоятельствам. Проще говоря, если бы не копы, то вы бы распорядились товаром по своему усмотрению. Если бы не вы, этот товар добрался бы до получателей без приключений, и я получил бы два миллиона долларов. А потому справедливо полагаю, что ваша вина стоит ровно два миллиона долларов. Так есть ли в этом деле какие-то неувязки?
Сандра испуганно смотрела на своего спутника. Она ждала извинений, объяснений, испуга, в конце концов, того испуга, который сейчас парализовал ее. Однако не нашла ничего. Мистер Мартенсон, от благородства и порядочности которого внутри ее разливалась истома, сидел и смотрел на рассудительного негра так, как смотрят на людей, больных рассудком…
— Вам эту историю поведал в ту пору еще живой мистер Вайс или до сих пор еще живой мистер Малкольм?