— Помню, год с небольшим назад мы встретились на «Триумфе», и вы хорошенько критически прошлись по «Евгению Онегину», поставленному в Большом Дмитрием Черняковым.
— Ну это вообще непонятное для меня явление.
Из беседы с С. Бирюковым, «Труд», 18.04. 2010
//- Владимир Васильев: «Это был шок!..» — //
— Большая или большая часть вашей жизни связана с Большим театром?
— Большая и большая. Мы же не говорим высокими фразами типа «театр — мой дом». А он действительно был нашим домом. В театре мы проводили большую часть нашей жизни. А домой приходили только спать.
— Какие тенденции характеризуют Большой театр последнего десятилетия?
— Вот не знаю, не могу сейчас сказать. Для этого надо быть в театре, часто туда приходить. А я после 2000 года туда прихожу очень-очень редко.
— Обида осталась?
— Она не на театр. Обида — да, у меня есть обида на определенных людей, которая тоже уже сейчас сгладилась. Я не могу сейчас сказать, что встретил бы их и отвернулся, не подал руки или еще хуже что-нибудь сделал. Все это сглаживается, негативные моменты с годами уходят. И я отлично понимаю, что сам Большой театр тут ни при чем. Да, были отдельные люди, не столько в Большом театре, на которых, конечно, у меня была обида. Но время показало, что люди, которым наносят обиды, могут справиться с этими обидами очень легко — если будут еще больше заниматься творчеством, еще больше себя отдавать работе. У меня именно так произошло. Поэтому сейчас я затрудняюсь сказать — хорошо это или плохо, что меня «ушли» в 2000 году, а мою должность ликвидировали. Конечно, это было ужасно, это шок был! Я отдавал всего себя, все 100 %, все пять лет. И тут вдруг. А до этого ведь сколько лет самозабвенно работал! И вдруг — раз — и нет тебя, и все.
— Депрессия?
— Ну, она была буквально считаные дни. А потом работа настолько меня поглотила, что было не до копания в этой истории. Я сразу же, буквально на следующий день после того, как узнал об увольнении, поехал в Рыжевку, это Костромская область. Там мы с женой на протяжении полувека отдыхали каждый август. И когда я приезжал на открытие сезона из этой самой нашей Рыжевки, то говорил жене: «Ну вот, сейчас откроется сезон, и я тогда приеду за вами, через несколько дней буду». Но приехал — и узнал из газет, из радио, что меня нет. А когда позвонил жене, она сказала: «Вот, я же тебе говорила, чем это дело кончится! Я очень рада. Все, приезжай». И я приехал на Рыжевку — и все потом завертелось. Да, конечно, я написал несколько эпиграмм. Эпиграмма — это замечательная вещь. Они поразительно эффективно нейтрализуют негатив, даже удивительно.