— Я думаю, по-другому будет, Зернов. Будет так, что те ребята тоже сманят черное знамя на красное. Это же рабочий народ.
В последнее время Вася присматривался к Зернову. Анархистов за эти недели развелось немало. То была очень шумная и пестрая публика. Анархистом успел объявить себя и Ванька Бык — главарь заставских хулиганов. В февральские дни Бык со своей шайкой разграбил квартиру генерала Дубницкого — директора Путиловского завода. Дубницкого они зарубили и бросили в Обводный канал. Бык вырядился в генеральскую одежду, щеголял в лакированных сапогах, перепоясавшись блестящими ремнями, на которых висела сабля с золотым эфесом, и что-то вопил об анархизме.
Вася был в путиловском революционном комитете, когда рабочие привели туда Быка. Дубницкого путиловцы ненавидели, но какого он заслуживал наказания, решать было не Ваньке Быку. Революция делалась чистыми руками. Приговор вынесли единодушно. Мародера расстреляли на Петергофском шоссе возле заводского забора.
Зернов был человеком иного рода. Это был очень горячий и нетерпеливый парень. Он работал на заводе, читал, действительно, много и беспорядочно, проглотил массу бульварной литературы. Книги описывали жизнь князей и графов — Зернов рос в гнетущей, беспросветной нищете, и описания красивой жизни богачей вызывали в нем лютую ненависть. Он ухватился за анархизм, позволявший, как ему казалось, быстрее всего разделаться с теми, кто жил за народный счет. Его девизом было «Смерть сытым!». Как лучше устроить жизнь голодных, он задумывался меньше. Зернов стал завсегдатаем дачи Дурново, где устроили свой штаб петроградские анархисты. Туда он старался завлечь и товарищей.
— Ты еще не был у Дурново? — спрашивал он обычно, знакомясь с каким-нибудь рабочим парнем. — Чудак, там знаешь как интересно! Обязательно сходи. И почитай, кто такие анархисты.
С этими словами он всовывал в руку новому знакомцу одну из тех брошюрок, которыми были набиты его карманы.
Зернов был страстной и беспокойной натурой. Он оказывал влияние на часть заводских ребят. Потому его и выбрали в организационное бюро союза молодежи. К созданию союза он отнесся с неожиданным жаром, но Вася понимал, что с Зерновым еще будет много хлопот.
— Рабочий народ силен тем, что все вместе, а если каждый станет орать на свой лад и размахивать кулаками… Без организации, без порядка и цех прахом пойдет, тем более государство. Глупо спорить — нужна ли власть. Надо ее брать в свои руки.
Вася говорил не столько для Зернова, сколько для ребят, окружавших его.
Между тем демонстрация Петергофского района уже вливалась в широкую и просторную чашу Исаакиевской площади, освещенную ярким горячим солнцем. Посредине площади стояли грузовики, превращенные в трибуны. На здании Мариинского дворца был натянут большой красный плакат: «Да здравствует Интернационал!»