Сколько длился их разговор, Скоринко потом не мог сказать. Ему казалось, что он пробыл в редакции совсем недолго. И вместе с тем было такое чувство, что он шел туда с резолюцией, воображая, как удивит и обрадует всех, даже не сегодня, а давно-давно, словно очень многое произошло с тех пор, очень многое изменилось. То, что он услышал от человека, сидевшего за столом, заставляло по-новому думать, по-новому взглянуть на происходящее.
Он вышел на Невский. Вечер был теплый. По тротуарам медленно текла густая толпа. Господа в котелках перемежались с офицерами, которые шли, тесно держа под руку нарядных барышень в белых платьях. Молодые люди в полувоенных с иголочки френчах из добротного английского сукна небрежно размахивали стеками. Это были сынки богатых отцов, должно быть за взятки избавленные от военной службы. На Невском они чувствовали себя героями.
Ване Скоринко нечасто случалось бывать здесь в такую пору. Публика, двигавшаяся по тротуару, была ему чужда и противна. В другой раз он обостренным ненавистью глазом подметил бы в ней много такого, о чем можно зло и забавно рассказать ребятам. Сейчас было не до того. Полный впечатлений от недавнего разговора, он быстро шел через толпу гуляющих, иногда задевал плечом какого-нибудь господина. Вслед ему отпускались ядовитые фразы о «неумытых товарищах», от которых даже на Невском не стало покоя. Но Скоринко не обращал внимания. Всё это сейчас просто не имело значения. Надо было скорее добраться за Нарвскую к Васе Алексееву, к друзьям, передать разговор, который был в «Правде».
В райкоме на Новосивковской Васи не оказалось, и Скоринко зашагал в Емельяновку. На этот раз ему повезло. Вася сидел на кухне — пил чай и что-то читал. Скоринко даже поздороваться с другом забыл.
— Ты знаешь, что мне в «Правде» сказали?
— Наверно, что-нибудь интересное, если ты так бежал. Здорово запыхался.
Скоринко стал рассказывать. Вася слушал, забыв о чае.
— Подожди, как ты сказал? Уступаем поле боя?
На щеках Васи проступил румянец.
— Нет, ты подробнее. Это очень важно, постарайся вспомнить каждое слово.
Он вскочил из-за стола:
— Очень верно — про путь молодежи к социализму. И вообще… Ведь так ясно. Как мы этого не поняли сами?
Вася говорил, сильно заикаясь:
— Ты подожди. А какой этот человек из себя? Не с бородкой? А лет ему сколько на вид? Глаза какие, голос?
Он схватил Скоринко за плечо:
— Эх ты! Всё надо было разглядеть, всё запомнить. А если это был Ленин?
— Ленин? — оторопело переспросил Скоринко. — Я с Лениным говорил?
— А что, очень возможно. Очень!