— Товарищи! Организационное бюро по созыву партийного съезда поручило мне открыть съезд, — сказал Ольминский.
Вася слушал его спокойную и торжественную речь и вглядывался в лица делегатов. Некоторых он знал раньше, о многих слыхал. Перед открытием съезда делегаты стояли группами, разговаривали. То к одному, то к другому из входящих бросались навстречу товарищи. Долго жали руки, обнимались. Встречались старые друзья, не видевшиеся многие годы. Их дружба началась на сходках и маевках, в тюрьмах, в далеких поселениях.
Знакомясь с новыми товарищами, многие называли себя подпольными именами: «Владимир», «Вера»… Впрочем, это была не только старая привычка. Съезд, собравшийся в «свободной» России, проходил полулегально. Временное правительство могло его разгромить, и это все понимали. Вася знал, что вокруг «Сампсониевского братства» и дальше на примыкающих улицах стоят рабочие патрули, в разных домах и дворах, скрытые от постороннего глаза, заняли позиции боевые дружины. Но думалось не о том, что могло случиться сегодня. Думалось о светлом завтра, о великом повороте, для подготовки которого и собрался съезд.
Первое заседание было недолгим, решили только, как дальше работать, выслушали несколько приветствий, но уже со следующего утра работа пошла напряженно, заседали с 10 утра до 10 вечера — очень многое предстояло обсудить, а времени терять было нельзя.
В первый день Яков Михайлович Свердлов, говоря о том, как организационное бюро готовило съезд, заявил:
— По вопросу о докладчиках организационное бюро сделало всё, что могло, но съезду придется отказаться от тех докладчиков, к голосу которых мы привыкли прислушиваться.
Его могучий бас зазвучал приглушенно. Вася снова непроизвольно обежал глазами зал. Трудно было смириться с тем, что Ленина нет на съезде. Опять в подполье…
О Ленине думали все. Едва Ольминский открыл съезд, как предложили выбрать почетным председателем Ильича. Разом поднялись руки делегатов — все до единой. И чем дальше шел съезд, тем очевиднее было, что Ленин занимает тут не только почетное место. Он в самом деле руководил — незримо, но постоянно. От него исходили положения главных докладов, им были продуманы решения. Свердлов ведь сразу сказал:
— Будет сделано всё, чтобы получить резолюции отсутствующих товарищей и выяснить их отношение к предлагаемым резолюциям.
И это было сделано. Но всё равно так хотелось, чтобы Ленин был здесь, между ними, — в зале, за столом президиума, на трибуне… А вместо этого приходилось решать вопрос о его явке на суд Временного правительства. Делегаты волновались. То, что они думали, сказал Дзержинский: